Около 26 тыс. граждан РФ, заблокированных за границей, оставили заявку на сайте «Госуслуги» в надежде на предоставление финансовой помощи и эвакуацию. Об этом вчера, выступая на телеканале «Россия 1», сообщил министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Максут Шадаев.
Напомним, в минувшую пятницу вывоз россиян, застрявших в разных странах из-за пандемии коронавируса, был приостановлен. Премьер-министр Михаил Мишустин обещал, что график первых рейсов, которыми россиян будут возвращать из-за рубежа, появится в понедельник вечером. Рейсы и график полетов будут сформированы на основании анкет с «Госуслуг».
Однако процесс эвакуации может затянуться, поэтому власти РФ обещали оказывать помощь всем нуждающимся за рубежом из расчета 2,4 тыс. руб. в сутки на взрослого и 1,6 тыс. руб. в сутки на ребенка до 14 лет. “Ъ” поговорил с несколькими россиянами, застрявшими за границей.
Татьяна Локшина, Самуи, Таиланд
Я прилетела в Таиланд с семилетним ребенком в первой декаде марта. Муж присоединился к нам 17 марта, тоже регулярным рейсом «Аэрофлота», на котором он был, естественно, не единственным пассажиром. Все вместе мы должны были возвращаться в Москву 31 марта.
Таиланд не был в российском списке стран, представляющих угрозу с точки зрения коронавируса, и для людей, возвращающихся из этой страны, в Москве не был предусмотрен карантин (а в других регионах России о карантине для возвращенцев вообще речи не шло). Когда вылетал мой муж, премьер-министр России Михаил Мишустин уже пару дней как произнес слова о минимизации поездок, и с 16 марта было сокращено число рейсов в европейские страны. Но слова премьера звучали как рекомендация, страны, куда вылетал мой муж, не было в списке, мы с ребенком там уже находились и рейсы туда летали каждый день.
К концу марта ситуация стала резко меняться. За несколько дней до возвращения мы узнали, что жесткий карантин на дому вводится уже для всех граждан, кто побывал за границей, откуда бы они ни приехали.
Правила карантина, опубликованные Роспотребнадзором, вызвали у нас много вопросов. Мы не знали, сможем ли мы, двое взрослых, обеспечить всем необходимым ребенка, да и самих себя, оказавшись на две недели запертыми в квартире.
Плюс знакомые, которые вернулись в Москву на два дня раньше, чем должны были вернуться мы, прислали фото из Шереметьево, где толпы людей прилетевших из разных стран, ждали заполнения анкет и медосмотра несколько часов в тесноте и не очень, мягко говоря, здоровых условиях. Несколько таких фотографий и рассказов уже на следующий день появились в СМИ и соцсетях. Когда у тебя ребенок, уровень тревожности выше. При мысли, как он будет стоять три-четыре часа в этой человеческой пробке — считайте, в лабораторной пробирке — мне становилось не по себе. И мы приняли решение, что муж, как и планировалось, вернется 31 марта, а мы с ребенком перебронируем билет на две недели позже — к тому времени, мы надеялись, в Шереметьево контроль на прилете будет нормально организован, да и муж выйдет из карантина как раз к нашему прилету.
В пользу кажущейся разумности этого решения говорил и тот факт, что «Аэрофлот», который незадолго до этого приостановил продажу билетов, квалифицировав все рейсы как «вывозные», неожиданно возобновил продажи. Чтобы узнать про возможность обмена билета, мы позвонили в колл-центр «Аэрофлота». И тут оказалось, что хотя на сайте продаются билеты на несколько недель вперед, авиакомпания только что узнала, что последний рейс из Бангкока перед некой временной приостановкой у них будет 8 апреля — на сайте не успели обновить информацию. И я поменяла билеты на 7 апреля.
Тот факт, что «Аэрофлот» на 30 марта четко знал, когда у них будет последний рейс по нужному нам маршруту, и это было не нечто абстрактное в будущем (такое бы вызвало опасения) а конкретная дата всего через неделю, меня успокоил, как и сам факт возобновления продаж билетов.
Казалось, что на недельный срок власти выстроили планы. На тот момент было трудно представить, что спустя чуть более суток число «возвратных» рейсов сократится радикально, а вскоре последует и решение о запрете на возвращение граждан.
Что до «Аэрофлота» — это государственная авиакомпания и не принимает самостоятельных решений в таких ситуациях. Так что к ним, конечно, нет никаких претензий. 30 марта, предлагая нам вылететь 7–8 апреля, представитель «Аэрофлота» не располагал никакой информацией о том, что ситуация может измениться.
И когда я заполняла первую регистрационную форму, которую от собирающихся вернуться из-за рубежа граждан запросил МИД, я просто указала, что нахожусь там-то, собираюсь вернуться такого-то числа, и в помощи с выездом не нуждаюсь. Это была правда. У меня на руках были билеты, в отличие от многих из тех, кто к тому моменту лишился возможности вернуться домой, в том числе из Таиланда, из-за отмены рейсов разными авиакомпаниями.
Но буквально через несколько часов после обмена мной билетов все начало стремительно сыпаться. Вечером все того же 30 марта, когда мы уже спали (в Таиланде на четыре часа больше, чем в Москве) Михаил Мишустин заявил, что Шереметьево не будет принимать более 500 пассажиров в день, то есть число рейсов из-за рубежа ограничили практически до двух в сутки. Что крайне мало. При этом рано утром 31 марта муж благополучно вылетел с Самуи в Бангкок, а оттуда в Москву. Я подумала: может, все же обойдется, может про 500 человек не совсем верно.
Но пока муж летел, выяснилось, что с 7 апреля — ровно когда лететь мне с ребенком — полеты приостанавливает авиакомпания Bangkok Airways, которая должна доставить нас до Бангкока, чтобы мы пересели на рейс «Аэрофлота». Я снова звоню в «Аэрофлот» и прошу в связи с отменой стыковочного перелета 7 апреля перебронировать нас с ребенком на 6 апреля (сами Bangkok Airways мне уже подтвердили, что билеты на 6-е есть,— и аэрофлотовский рейс был 6-го в расписании). На это сотрудник колл-центра говорит, что на рейсе 6-го мест уже нет. Хорошо, отвечаю, перебронируйте только стыковочный, местный рейс на 6-е. Мы заночуем в Бангкоке и в Москву вылетим 7-го.
И тут оператор на телефонной линии «Аэрофлота», дай ему бог здоровья, честно сказал: «Я вам не советую этого делать. Вероятность того, что наш рейс 7 апреля полетит, очень мала. Да и 6-го вряд ли полетит. 1–2 апреля уже отменили. Будут отменять и дальше».
Тут я понимаю, что наши шансы вернуться в ближайшем будущем минимальны. Сотрудник предлагает мне поменять вылет на ближайший возможный: на начало мая. Я соглашаюсь. А еще через несколько дней становится известно о прекращении всех «возвратных» рейсов. Я знаю наших соотечественников, которые помчались в Бангкок, чтобы успеть вылететь в Москву в первую неделю апреля,— и в результате застряли там на непонятный срок, в непростой эпидемиологической обстановке, в худшей ситуации, чем могли бы быть, оставаясь на острове.
Мы с ребенком находимся в довольно привилегированном положении — у нас есть ресурсы лишний месяц пробыть в Таиланде. Международная правозащитная организация Human Rights Watch, где я работаю замдиректора по Европе и Центральной Азии, вошла в наше положение, я могу работать удаленно.
Когда стало известно о приостановке возвращения граждан, посольство РФ в Таиланде в ответ на мой запрос без промедления выдало мне письмо поддержки, с которым я пойду в местную миграционную службу продлевать свой срок пребывания в стране.
Конечно, все это невесело, и задним числом, оценивая ситуацию, я понимаю, что некоторые решения принимала неправильно,— но произошло это в первую очередь из-за недостатка адекватной информации и из-за хаотичности вводимых мер.
Адекватная информация сейчас совершенно необходима людям, которые не понимают, на какой срок застряли, пытаются рассчитать свои траты, понять, сколько денег понадобится на жилье, еду, нужно ли перебронировать билеты или их все же вывезут бесплатно. Многие проживают последние деньги. Когда именно люди получат на руки обещанную правительством помощь и кто из них ее получит, тоже неясно. У многих предложенная к заполнению анкета на «Госуслугах» для предоставления помощи вызвала сомнения, некоторые пункты кажутся вторжением в частную жизнь, неясен критерий, как будет определяться, в бедственном человек положении или нет.
Я сама эту форму не заполняла, так как в финансовой помощи со стороны государства, в отличие от многих соотечественников, находящихся в действительно бедственном положении, не нуждаюсь. Надеюсь, что смогу вернуться домой в мае по перебронированному «Аэрофлотом» билету.
Конечно, я ни в чем не уверена. И мне, как и многим, необходима достоверная, регулярно поступающая информация. И очень важно, чтобы финансовая помощь без промедления поступила наиболее уязвимым.
И чтобы когда возвращения возобновятся, в первую очередь вывезли бы тех, кто в особенно тяжелом положении, как, например, женщины с маленькими детьми, в ужасных условиях застрявшие в Индии,— а не только тех, кто способен быстро оплатить перелет. И это требует выстраивания властями разумной системы.
Скажу то, что, возможно, кого-то шокирует: с точки зрения соблюдения международного права в практике временного ограничения доступа граждан на территорию страны нет ничего порочного. Международно-правовые обязательства государства подлежат оговоркам и ограничениям, за исключением абсолютных, таких как запрет на пытки. Вводимые ограничения должны быть необходимы и пропорциональны угрозе. Мир столкнулся с пандемией. И любое государство имеет право вводить некоторые ограничения: в частности, на свободу собраний и на свободу передвижения — включая и доступ граждан на территорию своей страны.
Но то, как Россия реагирует на эпидемию, лучше всего описывается словом «хаос». Сначала не принимается практически никаких значимых мер, потом начинают фактически вводиться карантинные ограничения, хотя слова «карантин» Кремль упорно не произносит, при этом ответственность перекладывается на регионы, и тут уж кто в лес, кто по дрова… Что до возвращения граждан, ситуация менялась очень резко и абсурдно.
Конечно, нужно учитывать, что современная Россия, как и весь мир, оказалась в чрезвычайной ситуации.
Тут нет наработанного опыта. И понятно, что власть предержащим, тем, кто принимает конкретные решения, тоже приходится несладко. Но важно также понимать, что хаос и отсутствие информации провоцируют панику и агрессию.
И часть этой агрессии, естественно, вылилась в соцсети — как со стороны тех, кто пострадал от решения государства, так и со стороны тех, кто считает, что люди сами виноваты, не вернувшись вовремя домой или просто тем, что «разъезжают по заграницам, а надо дома сидеть».
Алек Сакалюк, Вриндавана, Индия
В Индии я учусь в International Gaudiya University, у меня студенческая виза. Приехал изучать бхакти-йогу, санскрит, Веды. Но сейчас карантин, никто не учится. У меня и моей жены куплены билеты на рейс «Аэрофлота» до Москвы, но нет никакой уверенности, что рейс будет. Все зависло в неопределенности.
Я пытался заполнить анкету на сайте «Госуслуги», чтобы меня внесли в списки на вывоз, но не смог пройти регистрацию на самом портале. Для этого нужен СНИЛС, который я не помню. Кто же СНИЛС за границу берет? И еще нужен российский номер мобильного телефона, чтобы получить контрольное СМС, а мой номер в роуминге не работает. Так что заполнить форму у меня нет шансов. Дозвониться до посольства у меня тоже не получилось. Такое ощущение, что специально все так усложнили, чтобы людям было сложнее это все заполнить.
Логичнее было регистрации на «Госуслугах» для людей, находящихся за границей, сделать через номер паспорта и через электронную почту. Или через ссылку на страницу формы без регистрации.
А то получается замкнутый круг: рейсы с нашими билетами отменили, без СНИЛС и СМС на российский номер зарегистрироваться на борт МЧС невозможно.
А российские номера у всех в нашем районе переслали работать примерно с началом введения карантина. Думаю, много людей попали в эту ловушку.
Получить материальную помощь было хорошо, из-за карантина все подорожало в несколько раз, и сколько это продлится, непонятно. Я живу в съемном жилье, за которое плачу сам. Все очень дорого, деньги уходят как вода.
Андрей Егорченков, Гоа, Индия
В Индию я поехал по работе как участник бармен-шоу. Перекрытие авиасообщение застало нас (с девушкой) на Гоа. Местный аэропорт закрылся еще 23 марта. Анкету на «Госуслугах» мы заполнили в воскресенье. Ждем, когда продолжат эвакуацию. Пока никакой информации нет.
Материальная помощь нам бы очень помогла. Подходит дата оплаты аренды жилья, заканчиваются деньги на продукты.
Такое ощущение, что мы оказались героями фильма про апокалипсис. Пару дней назад все ходили счастливые и думали, что нас это не касается, а уже сегодня, выйдя на улицы Гоа, видишь в глазах людей страх и недоверие.
Хорошо, что сейчас несколько стабилизировалась ситуация с продуктами, а то в последние дни еду и воду удавалось добывать лишь с большим трудом. Полиция стала менее агрессивно относиться, как к индийцам, так и к европейцам. Родные и близкие из России постоянно звонят, переживают за нас.
Амина Аюбова, Манама, Бахрейн
Из России я выехала в середине февраля. Работаю художником и должна была сделать здесь пару объектов, но все начало постепенно отменяться: сначала мероприятия, выставки, потом рейсы. Бахрейн — это остров. Единственный мост, который соединяет страну с Саудовской Аравией, закрыли в одночасье. Рейсы были, но как рулетка: повезет—не повезет, отменят—не отменят. Сначала я нашла билет подешевле на 25 марта через Дубай, но рейс отменили. Я запаниковала и купила новый билет, уже очень дорогой, но рейс снова отменили. Тут уж полное отчаяние — хоть на байдарке плыви в открытом море.
Я обратилась в российское посольство, мне сразу же перезвонили, сказали, списки на выезд сформировали, я в них, но они не знают, когда приедут за нами и приедут ли вообще, так как на Бахрейне не так много «застрявших», в основном те, кто живет здесь постоянно с семьями.
Анкету на получение помощи на «Госуслугах» я заполнила, пока нет ответа. Было бы неплохо получить сумму, так как деньги за потерянные билеты мне не возвращают, а жизнь здесь для меня дороговата. Снимаю сейчас жилье. Благо местные власти отменили плату за коммунальные услуги на следующие три месяца, хоть какой-то плюс.
В России же, к сожалению, каждый сам за себя. Люди, которые поднимают шум в соцсетях, даже не понимают, что каждый мог оказаться в такой ситуации.
Не понимают, в каком мы отчаянии. Ведь многие из них даже дома высидеть не могут неделю, а мне скорее всего еще месяц сидеть одной в чужой стране. Хорошо хоть рисовать могу, без этого совсем бы «поехала».
Евгения Старовойт, Мельбурн, Австралия
Мы с мужем приехали в Австралию в начале марта на месяц. Это была наша мечта, к которой мы долго шли, вложили деньги в билеты туда и обратно, арендовали жилье. Все рассчитали, кроме того, что случилось. В конце марта мы узнали, что наша авиакомпания Etihad Airway отменила рейсы. Жилье у нас было оплачено до 6 апреля. Сейчас в срочном порядке нашли место еще на два дня. Потом пустота, денег нет.
Анкету на предоставление помощи мы пока не заполнили, еще думаем — очень многое вызывает сомнения. Не понимаю, например, как пункт о фактическом проживании гражданина в Российской Федерации может оказать влияние на оказание ему помощи за рубежом.
Но самое страшное, что нас заставляют фактически дать согласие на добровольное принуждение: согласиться на первый же предложенный нам рейс. При этом мы не знаем ни из какого города он полетит и сможем ли мы туда добраться, ни конечный пункт назначения.
Как-то нет желания оказаться в обсервации в условном Новосибирске, где нет человеческих условий для жизни, зато есть все шансы заразиться.
Нет ясности и с тем, будет вывозной рейс бесплатным для нас или нет. Нам уже предлагало консульство покупать билеты на рейс Qatar Airlines, которые стоили от 70 тыс. до 300 тыс. руб. У нас таких денег нет. К тому же заполнение анкеты не дает стопроцентной гарантии на получение помощи. Кто, как и когда будет оценивать, нуждаемся мы в помощи или нет? А если получим, какую сумму? Согласно указу, взрослому положено 2,4 тыс. руб. в сутки. Разделите 500 млн на 30 тыс. россиян, которые нуждаются в помощи. Это в среднем 16 тыс. на каждого. Этой суммы нам не хватит по здешним ценам на жилье даже на неделю.
Сколько жить до вывозного рейса — неясно. Так что пока мы думаем, что делать. Но мы в меньшинстве. Многие россияне, застрявшие в Австралии, анкету уже заполнили. Однако оказалось, что все не так просто. Почти все поставили галочку в пункте, что у них нет обратных рейсов, так как авиакомпании отменили рейсы. Посольство сказало, что это неправильно. Теперь все волнуются, что лишатся помощи, так как она положена только тем, у кого изначально были обратные билеты. Успокоить нас дипломаты пока не могут.
У меня в целом с консульством сложились непростые отношения — я никак не могу получить от них четкие ответы на свои вопросы.
В основном слышу: это не в нашей компетенции, ничего не знаем, ждем директивы из Москвы, будет информация — разместим на нашем сайте.
Галина, Аделаида, Австралия
История как у всех. Прилетела в конце февраля, должна была улететь в марте Korean Air. Они отменили рейсы еще в начале марта. Пыталась узнать, что делать,— и у своих из своего города (я из Владивостока), и у российского консульства. Предлагали лететь Qatar Airlines. Но мне попадались баснословно дорогие билеты по 150–200 тыс. руб.
Сейчас приходится все время продлевать отель. Денег очень много уходит и на жилье, и на еду. Дома есть бизнес, которым надо заниматься. А в итоге здесь сижу и ничего не делаю. Деньги мимо уходят, здесь только тратятся, виза заканчивается.
Говорят, продление около $1 тыс. стоит. То, что нам собираются выплатить,— около 20 тыс. руб.— здесь максимум хватит на три-четыре дня.
Анкету на помощь я не заполняла — пока справляюсь своими силами, может, кому-то эти деньги важнее. Но с вылетом очень помощь нужна. У всех один вопрос: когда мы сможем вылететь из Австралии в Россию.
Алена, Тель-Авив, Израиль
Я прилетела в Израиль 28 января с целью туризма, заодно хотела купить косметологические средства. Думала, что буду в Израиле две недели, но 30 января ВОЗ признала вспышку нового коронавируса чрезвычайной ситуацией. Я, как и многие туристы, наделялась, что к концу февраля—началу марта эпидемия пойдет на спад, но 11 марта ВОЗ уже объявила о пандемии. Решиться лететь обратно было очень страшно. В аэропорту большой шанс заразиться, так как возвращались туристы, в том числе из стран, которые на самом пике заражения: Италия, Франция.
С 16 марта, как и все в Израиле, нахожусь в условиях самоизоляции. Тогда же Израиль просил всех туристов по возможности покинуть страну.
Обратный билет я купила на 30 марта — поймать его было непросто, цены на некоторые даты были очень завышенные. Но с 30 марта «Аэрофлот» отменил рейс Тель-Авив—Москва, как и вылет на 31-е.
Уведомления об этом приходили с задержкой, когда уже я и другие граждане РФ находились на территории аэропорта. Люди там были очень разные, в том числе в возрасте, которые не могли после операции раньше вернуться домой.
Я обращалась и в консульство, и в посольство для внесения в списки граждан РФ, оставшихся за границей. Они сказали, что активно обрабатывают анкеты, формируют списки. Также обращались в «Аэрофлот», отслеживаю всю информацию. В целом консульство ссылается на информацию о полетах на «Аэрофлот», «Аэрофлот» на консульство.
Почему россиян хотят возвращать домой по квотам
После появления анкеты на сайте «Госуслуг» для получения помощи все сразу было мною заполнено и направлено для обработки данных. Материальная помощь пока не поступила. Я снимаю квартиру, экономлю на всем. У меня был определенный финансовый резерв, но с каждым днем он уменьшается. Кроме того, проблема для многих, кто застрял в Израиле, что нет возможности продлить сроки пребывания в стране. Мы рискуем стать нелегалами и лишиться шанса приехать сюда еще раз.
Реакцией россиян в соцсетях я обескуражена. Ведь мы такие же граждане России, налогоплательщики.
У меня дома маленький ребенок семи лет с пожилой бабушкой. Скоро у дочки день рождения, я очень хочу домой к своему ребенку. Единственное, что хочется сказать этим людям: «Берегите в себе человека! Вы так же могли оказаться в этой ситуации, и ваши дети, и внуки».
Дарья, Гокарна, Индия
Мы приехали в Гокарну в ноябре. Мы так давно ездим, муж работает удаленно. Обратно должны были возвращаться 14 апреля «Уральскими авиалиниями» в Москву. Но рейс был отменен. Авиакомпания уже вернула нам деньги. Теперь думаем, что делать дальше. Скорее всего продлим визу до конца апреля, а там посмотрим по ситуации.
В нашем городе все тихо и спокойно, инфицированных нет. И мне кажется, что это лучшее место, чтобы переждать карантин.
В консульство я звонила, мне очень вежливо ответили, но при этом запугивали, что мы должны согласиться на рейс в Екатеринбург, в противном случае, нам сказали, что ответственности за нас не несут. В Екатеринбурге нас ждал обсерватор. В соцсетях были жуткие фото и видео. Мы не понимали, зачем нам лететь в Екатеринбург, если у нас свой дом в Новой Москве, мы можем там быть на карантине и даже взять кого-то с собой из Гокарны и не обременять государство.
В Индии сейчас плюс 36–40 градусов, в Екатеринбурге была минусовая температура. Условия в обсерваторе всех пугают. Люди боятся заразиться именно по прилету. Вы не представляете, как мы радовались, что рейсы в Россию отменились, в том числе и рейс в Екатеринбург на 6 апреля.
То, что мы не можем заранее знать, куда мы попадем по возвращению в Россию,— одна из причин того, почему большинство из нас не заполняет анкеты на получение помощи. К тому же я не могу зарегистрироваться на «Госуслугах».
У нас с мужем нет с собой ни российских паспортов, ни российских сим-карт. И мы не одни такие. Но главная причина в том, что мы боимся возвращаться.
Вот такой парадокс. В России боятся нас. В соцсетях относятся к нам как к разносчикам инфекции, а мы боимся лететь домой.