Как воссоединяли Белоруссию 80 лет назад и о чем не вспоминают в разгар мероприятий по случаю юбилея начала Второй мировой войны.
Две стороны одной страны: как и для чего воссоединяли Белоруссию 80 лет назад и о чем не вспоминают в разгар мероприятий по случаю 80-летия с начала Второй мировой войны в Польше.
«Огонек» взглянул на обе даты из сегодняшней Белоруссии.
17 сентября 1939-го Красная армия пересекла советско-польскую границу и двинулась на запад, навстречу немецким частям, которые к тому времени захватили почти всю Польшу. В ходе нынешних юбилейных мероприятий в Варшаве и Гданьске, куда приглашена канцлер Германии, но не приглашен президент России и не приехал президент Белоруссии, польская сторона жаждет эти события уравнять. При этом не особо задумываясь, что такая версия начала войны оглушительна для ближайших соседей.
Почему? Очень просто: поход РККА для подавляющего большинства жителей тех территорий, на которые она пришла в 1939-м, захватническим не был. По итогам кампании к СССР, а точнее — к республикам, в СССР входившим, были присоединены территории Западной Белоруссии, Западной Украины и часть Прибалтики, которые с 1921 года были от них отсоединены и находились в составе Польши. Собственно, все эти страны и сегодня такие: независимость после распада СССР они получили практически в границах 1939-го. Вот только говорить вслух об этом сегодня не принято...
Белоруссия по-польски и Белоруссия по-советски
Улицы, названные в честь 17 сентября, есть сегодня в большинстве городов западной части Белоруссии. Для подрастающего поколения это едва ли не единственное напоминание о том, что происходило в 1939-м. В учебниках истории дата тоже не выделятся — она скромно идет в увязке с началом Второй мировой. А вне школы об этом событии практически не говорят: даже 80-летний юбилей объединения разорванной некогда на две части республики пройдет в полной тишине. Как же так вышло? Объяснение у местных властей простое: по неоднозначному вопросу лучше молчать, чем сказать что-то не то. Примечательно и другое: чем дальше от нас эта дата и чем меньше живых свидетелей того времени, тем острее споры о том, в какой Белоруссии жить было хорошо — восточной или западной.
Так, историк и политолог Игорь Мельников считает, что период с 1921 по 1939 год был не худшим опытом для белорусов-западников. Ведь здесь на 18 лет отодвинулся приход советской власти. Но что было вместо него?
— Условно тогда Польша делилась на две части — собственно Польша и присоединенные территории, которые поляки называли Kresy Wschodnie (восточные окраины). На территории Западной Белоруссии основу населения составляли белорусы. В местечках превалировали евреи. Проживали и поляки еще со времен Речи Посполитой. Было немало вновь прибывших польских граждан. Например, «осадники» — военные, которые после польско-советской войны в 1920-м получили землю на территории восточных воеводств. Само собой, новый административный аппарат состоял в основном из поляков. Нельзя забывать о военных и сотрудниках Корпуса охраны пограничья (KOP). Каково жилось в этой компании белорусам? У крестьян (а они были преимущественно крестьянами) жизнь всегда была непростой: изнуряющий труд на земле, много налогов. Но поляки хотя бы принадлежавшую испокон веков землю не отбирали. А если и пытались это сделать, то со стороны коренного населения получали жесткий ответ.
В 1920–1930-е годы на территории Западной Белоруссии прошло много народных выступлений. Показательно, например, Нарочанское восстание. В озерном крае польский пан выкупил землю вместе с водоемами и запретил белорусам рыбачить. Народ взбунтовался, напал на полицию и вернул все как было. Вообще же в Западной Белоруссии жители массово ехали на заработки за границу. К счастью, выбраться отсюда было гораздо проще, чем из БССР, где у крестьян даже паспортов не было. Белорусские «западники» искали лучшей доли в Латинской Америке, Штатах, странах Балтии. Кто-то на родину уже не возвращался, но многие ехали именно с расчетом подзаработать, чтобы прикупить землю в Западной Белоруссии. Ведь главная проблема крестьян в то время — земельный голод.
Игорь Мельников полагает, что закрепиться на белорусских землях польским властям не удалось по ряду причин. Во-первых, были допущены экономические ошибки: не была доведена до конца реформа по развитию хуторов, Варшава не уделяла должного внимания развитию промышленности на белорусских территориях. Поэтому не удивительно, что многие белорусы-западники смотрели на советский Минск как на центр объединения страны. Ведь там в 1920-х развернули белорусизацию — произошел мощный рывок в развитии национальной идеи. Бурлила культурная жизнь, массово открывались школы, появился Белгосуниверситет и Академия наук. Полным ходом шло развитие промышленности. Масла в огонь польско-белорусского конфликта на территории Западной Белоруссии подливали и советские агенты, нелегально переходившие границу с целью стимулировать антипольские настроения и агитировать за коммунизм. К слову, граница в то время была серьезная. Чтобы ее пересечь, западникам нужна была виза, которую оформляли в Варшаве.
Во-вторых, были просчеты политического толка. Поляки не желали идти на уступки национальным устремлениям белорусов. А между тем белорусская интеллигенция развернула активную политическую деятельность. Поначалу они пробивались в польский Сейм и старались отстаивать там национальные интересы белорусов. В 1925-м появилась Белорусская рабоче-крестьянская громада — революционно-демократическая организация, насчитывавшая не меньше 100 тысяч участников. Они развивали родную культуру и образование, берегли язык и историю. В Западной Белоруссии действовала и своя компартия. Со временем все это было запрещено, руководителей и активистов арестовали, что вызвало волнения среди белорусов. Например, Коссовское восстание, которое закончилось стрельбой и смертью нескольких демонстрантов, или Новогрудское — после него бунтарей повесили.
— Да, Польша под руководством Пилсудского была авторитарной страной. Но вместе с тем нельзя отрицать тот факт, что польская полиция сохранила жизни многим белорусам, которые на советской стороне могли бы умереть гораздо раньше. Например, Сергею Притыцкому — активному участнику коммунистического движения в Западной Белоруссии. Он в суде стрелял в поляков и был объявлен террористом, за что его приговорили к смертной казни, но вскоре помиловали и дали пожизненное заключение. В 1939-м Притыцкий сбегает из тюрьмы и становится лидером Западной Белоруссии, во время войны возглавляет партизанское движение, а после занимает руководящие должности в компартии уже объединенной республики. Сбежал бы он в БССР раньше, например в 1937 году, велика вероятность, что жизненный путь этого коммуниста окончился бы в расстрельной яме. Дело в том, что многих западнобелорусских коммунистов, бежавших от польской полиции в БССР, советские спецорганы обвиняли в работе на польскую разведку и уничтожали как «врагов народа»,— уверен историк.— Так, например, произошло с ученым и политиком Брониславом Тарашкевичем. Он был одним из лидеров Белорусской рабоче-крестьянской громады. Польские власти обменяли его на писателя Франтишка Алехновича, успевшего провести несколько лет на Соловках. Первый шел на свободу в пальто, шляпе и ботинках. Второй — в фуфайке, валенках и со вшами в волосах. Каждый был уверен, что его ждет лучшее будущее на новом месте. Увы. Тарашкевича арестовали в 37-м по сфабрикованному делу и через год расстреляли. Алехнович тоже умер не своей смертью — в 44-м был убит в Вильнюсе то ли немцами, то ли советскими партизанами.
«Люди танцевали и пели»
Понимая ценность 17 сентября для Белоруссии, отмечает собеседник «Огонька», нельзя забывать и то, какой ценой досталась целостность страны ее жителям.
— На самом деле бравый поход Красной армии, который в советской прессе называли освободительным, принес немало жертв. Сотни убитых и раненых. Далеко не все радовались «освобождению». Дело в том, что на территорию Западной Белоруссии в то время отступали польские войска, которых гнали немцы, развязавшие 1 сентября Вторую мировую. Кроме того, против большевиков сражались польские пограничные батальоны, которые до конца охраняли советско-польскую границу. 17 сентября 1939 года Красная армия начала полноценные боевые действия против Войска Польского.
Игорь Мельников обращает внимание и еще на одну интересную деталь: после воссоединения белорусских земель граница, делившая Белоруссию пополам, продолжала существовать. Больше того, там находились советские пограничники.
— Пропуск через КПП на этой «белорусско-белорусской» границе осуществлялся только по документам, полученным в НКВД. Почему? Очевидно, нужно было время, чтобы «уравнять» две успевшие сильно измениться за 18 лет части страны. Ликвидировать так называемый несоветский элемент: польских военных, полицию и работников госаппарата, зажиточных крестьян и лесников, которые служили у панов. Известно, что за неполные два года до начала Великой Отечественной на западных территориях прошло четыре волны депортации. Последняя, к слову, началась всего за несколько дней до нападения Германии на СССР. Эшелоны с депортированными немцы застигли в Минске: бомбили их нещадно, думали, что в поездах солдаты Красной армии.
И все же, учитывая противоречивость происходящего на западных территориях до и после воссоединения, Мельников признает: поход Красной армии сыграл судьбоносную роль в истории республики.
— Мое твердое убеждение: если бы не 17 сентября, сегодня не было бы Белоруссии как таковой. Со временем восточная часть, скорее всего, стала бы частью РСФСР, а западная окончательно закрепилась за Польшей. И ни о каких белорусах как нации мы бы сейчас не говорили.
Кандидат исторических наук, доцент Белорусского госуниверситета Валентина Теплова с коллегой не согласна:
— Воссоединение белорусских земель в 1939-м — это закономерная справедливость. Исторически Польша никогда не имела прав на эти территории. Поскольку это были этнические земли белорусов, пусть они и входили в состав тех государственных объединений, которые на протяжении многих веков здесь существовали. Польша, воссоздавшая свою государственность после Октябрьской революции 1917-го, рассматривала Западную Белоруссию, скорее, как материальный ресурс, где есть земля и дешевая рабочая сила. Можно понять политические амбиции правящих кругов Польши, которые формировались столетиями политико-экономического и культурного доминирования на этих территориях (с XIV по конец XVIII века). Такая позиция открыто проявлялась и в межвоенный период с 1921 по 1939 год через ополячивание. Особенно в системе образования, религии и практике права на труд. Преподавание практически во всех школах велось на польском языке. Из сохранившихся воспоминаний мы знаем о случаях, когда за белорусскую или русскую речь учащихся наказывали. Впрочем, условия были такими, что дальше четвертого класса мало кто учился: чтобы выжить, дети, как правило, шли работать. Православным белорусам приходилось слышать: «Jak pan bedzie katolikiem, to pan bedzie miec prace» («Если будете католиком, то будете иметь и работу»).
Кто-то под давлением веру менял, но большинство, пусть и во вред себе, оставались в этом вопросе твердыми.
Один такой пример на памяти и в моей семье — обычный ученик польской государственной гимназии белорус Михаил Уласик, который при выпуске имел в аттестате только «отлично». Власти предложили парню: «Переходи в католичество — как поляку тебе будут открыты все двери!» Юноша обратился за советом к матери. Та не лукавила: «Продашь веру, значит, продашь и меня. Выбирай сам, ты уже взрослый…» В итоге парень отправился на заработки в Латинскую Америку.
— Увы, нередкими были моменты высокомерного и неприязненного отношения польских властей к коренному населению Западной Белоруссии: людей считали темными и неотесанными, способными лишь на тяжелый труд на земле,— подчеркивает Валентина Теплова.
В силу этих причин прихода Красной армии в Западной Белоруссии большинство белорусов действительно ждали. И это не выдумки советских пропагандистов. Например, минчанин Лев Колосов, чье детство прошло «под поляками», вспоминает: «Для встречи красноармейцев на въезде в город Лунинец установили арку. Она была украшена осенними цветами, хвойными лапками, перевита красными лентами. По обе стороны висели портреты партийных деятелей и эмблемы СССР. На тротуарах стояла большая толпа народа с флагами, транспарантами, портретами, цветами. На некоторых домах были вывешены красные флаги. На улицах выступали командиры Красной армии и лунинчане — бывшие политзаключенные польских тюрем, члены компартии. Люди танцевали и пели. Веселье продолжалось почти целую ночь».
А завтра была война.