Китайский опыт борьбы с уличной стихией
Если бы революции 1905–1917 годов происходили сегодня, то они бы с треском провалились. К такому выводу приводит наблюдение за тем, что делает сейчас с гонконгскими протестами Пекин. По сути, методично отрабатываются все новые технологии изматывания и изоляции местных революционеров. Что не удивительно. В конце концов если революции - это всего лишь набор довольно стандартных (если не примитивных) приемов, то и борьба с разного рода переворотами и хаосом может быть разложена на составные части.
Как Пекин обогатил международный опыт подавления «уличных революций»? Если коротко, то ударил в Гонконге по финансированию таковых, а еще мобилизовал всех, кто ненавидит хаос и разрушение, и пригрозил местному бизнесу созданием «Гонконга-2», если первый (настоящий Гонконг) не разберется сам со своими проблемами.
Здесь надо напомнить, что территория, переставшая быть колонией Великобритании в 1997 году, вошла в состав КНР при полном сохранении не только британского права, не совпадающего с общекитайским,- Гонконг сохранил вообще все, включая отдельную администрацию, систему образования, стиль жизни и прочее. Это «прочее» и привело к бунтам молодежи по каким угодно поводам, сначала в 2014 году, а теперь и сейчас (ситуация похожа порой на настоящую войну — с оккупацией аэропорта и захватом там заложников; счет демонстрантов идет на сотни тысяч).
Как «лечат» это обострение? Только что побывав в Китае, я услышал из информированных источников толковый обзорный рассказ на этот счет. Первый сюжет в нем такой: гонконгскую штаб-квартиру местного банка (и одновременно одного из крупнейших банков мира) посетили «друзья Пекина» и положили перед банкирами длинный список иностранных (американских и других) организаций, финансирующих именно через этот банк протесты местных юных радикалов. Список этот сегодня не так уж секретен, многое из него публикуется в пекинских, да и в гонконгских СМИ (составлен стандартно по схеме «сумма—источник—адресат»: к примеру, 1,9 млн долларов от американского National Endowment for Democracy и т.д.).
Банкирам было сказано: у вас отделения по всему Китаю. Хотите продолжать там работать, то есть в целом существовать? Они захотели. Дальше все просто: уволили ключевых персонажей, желавших и далее «помогать демократии», и… ручей денег протестующим резко высох (потому что прочие банки тоже поняли намек). Чем и объясняется последовавший надлом протестов, с впадением наиболее горячих бунтарей в крайний радикализм, резко расколовший ряды революционеров. Кто такие упомянутые «друзья Пекина»? Это гонконгский бизнес. Который боролся против предыдущих протестов, борется и сейчас. И поэтому активно участвует в ключевом для происходящего процессе — активизации единого гонконгского фронта против революционеров.
Кстати, нигде не видно так хорошо, как в Гонконге, что идеология Компартии Китая к коммунизму или социализму имеет минимальное отношение.
Коммунизм, как известно, предполагает создание экономики без частной собственности и, соответственно, «бесклассовое общество», но ничего подобного в сегодняшнем Китае и близко нет. А есть слияние правящей партии со вполне частными деловыми кругами, включая всех миллиардеров, какие есть. И особенно это заметно в Гонконге (пусть даже Пекин решил не создавать там открыто действующих ячеек КПК).
Другое дело, что в Китае не классический, книжный «свободный» капитализм, а нечто гибридное. И с этим связан второй сюжет из услышанных в недавней командировке. Гонконгским девелоперам и прочим мастерам работы с недвижимостью сейчас сказали: разберитесь с вашими протестами, которые вызваны, как вы знаете, вовсе не «законом об экстрадиции» преступников из Гонконга на прочие китайские территории. Протестует ваша молодежь, в том числе оттого, что ей негде жить. Крошечная квартира в Гонконге — роскошь, потому что там десятилетиями вы умели держать рынок недвижимости, и особенно жилья, на недоступной высоте. И в сочетании с дико растущими ценами вообще на все, это создает настоящее потерянное, то есть революционное, поколение.
А раз так, то разберитесь с жильем и ценами, иначе мы откроем второй и правильный Гонконг по другую сторону административной черты — в Шэньчжэне. К этому все готово: там разрабатываются «гонконгские» офшорные законы, да и вообще Шэньчжэнь давно стремится выйти из тени своего ставшего проблемным соседа.
Происходили эти разговоры, говорят упомянутые источники, как раз в самом Шэньчжэне месяц назад. Туда поехали совещаться на тему «что будем делать» все пропекинские силы Гонконга. А это не только бизнес (торговые палаты и прочее), но и влиятельные клановые союзы (например, все потомки выходцев из провинции Фуцзянь или даже из отдельных городков), а также многие другие объединения деловых людей.
И вот сейчас по Гонконгу ездят сотни желтых такси с большими красными флагами КНР (бунты подрывают их бизнес), начались демонстрации против демонстраций и прочего насилия и хаоса. Стартовало движение в поддержку полиции, в частности против травли революционерами детей полицейских в школах. Устраивают митинги китайцы — те, кто против хаоса в Гонконге,— по всему миру, особенно в Великобритании и Австралии. Итог: радикалы поняли, что они не хозяева гонконгских улиц, на территории и вне ее есть и другие силы. То есть если ты легко выводишь на улицы полмиллиона человек, то это еще не значит, что ты сильнее всех.
В общем, уже ясно, что такой вариант, как массовая военно-полицейская акция Пекина на «особой территории», допустима разве что для предотвращения массовых убийств и разрушений, а все прочее должны делать сами гонконгцы. В эти дни Пекин через более или менее официальные СМИ четко разъяснил свою позицию: Гонконг должен остаться особой территорией со своими законами и стилем жизни, потому что это выгодно Китаю. Нельзя допускать нарушений местных и общекитайских законов, нельзя раздувать в местном обществе ненависть к Китаю в целом. Все прочее решайте сами, на месте.
Перелом в ситуации ощутим. А колумнист гонконгской South China Morning Post Питер Каммерер (читателям Стругацких — не волноваться, люди с такой фамилией существуют в реальной жизни) жалуется: в соцсетях и просто на улице установилась атмосфера недоверия, ненависти и подозрений, которую ощущаешь просто кожей. Люди Пекина — повсюду, и все протестующие только тем и заняты, что пытаются их вычислить.
То есть единственное, к чему привели протесты,— к тому, что раскол общества четко обозначился. И это позволяет местной администрации сказать: с нормальными людьми мы еще как-то поговорим, а радикалам просьба не беспокоиться.
Последние в ответ делают все более безумные вещи — и обвиняют эту администрацию, а особенно Пекин, в том, что те сами виноваты в росте радикализма. Ну революционеры всегда так говорят, опять же вспомните наши 1905-й и 1917-й: самодержавие, не желая выполнять требования страдающего народа, не оставляет выхода и само виновато в растущем насилии, и т.д.
А что же им еще говорить?..