Что вышло из встречи президента России и президента Боливии
Президент России Владимир Путин принял в Кремле президента Боливии Эво Моралеса, который за два часа до этого приехал к студентам Российского университета дружбы народов (РУДН) для получения долгожданной и даже выстраданной мантии и шляпы почетного доктора РУДН.
О том, почему главным во время этого визита стало совершенно другое событие, а именно внезапное согласие Владимира Путина с расширением «нормандского формата» и с новой встречей в Минске,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников из Кремля.
Эво Моралес прилетел в Москву в восемь утра. У него была запланирована встреча со студентами РУДН, и логично было ехать туда прямо из аэропорта: прямо по пути в Кремль. Но самолет прилетел раньше, чем предполагалось, и Эво Моралес заехал в отель в центре Москвы, а потом вернулся в сторону аэропорта. Эти движения гостя столицы не могли не почувствовать в своих обжитых пробках ее номинальные хозяева, которые встречали и провожали кортеж Эво Моралеса так, как он не привык.
Между тем в РУДН президенту Боливии его превосходительству Хуану Эво Моралесу Айме были, разумеется, рады и всерьез намерены были вручить диплом почетного доктора РУДН.
Собственно говоря, для президента Боливии это был нерядовой дар. Он, простой пастух, не окончивший в свое время даже среднюю школу, возможно, шел к такой мантии всю жизнь. И нигде ему до сих пор ее даже не предложили. А вот в РУДН оказались готовы попытаться эту психотравму президенту Боливии залечить.
Визит начинался, таким образом, чудесно. Эво Моралесу объяснили, что решение является результатом признания его выдающихся заслуг «во многих областях и сферах человеческой деятельности». (То есть деликатно не уточнили, каких именно.)
Надев шляпу с кисточкой и мантию (обидно долго, правда, не застегивалась молния, которую упрямо дергала и дергала в не самом удачном месте для того, чтобы застежка застряла именно тут и больше нигде, молодая сотрудница вуза), новый доктор неторопливо проговорил не меньше получаса. И он был хорош. Во-первых, он интуитивно надел черную шляпу так, что кисточка свисала не на нос, как ректору РУДН, отчего тот вынужден был во время своей речи от нее постоянно отбиваться, а на ухо, то есть сделал это безукоризненно (впрочем, та же сотрудница помогла ему и здесь, мягким движением руки отодвинув кисточку ото рта).
Во-вторых, привычка к публичным выступлениям давала о себе знать, Эво Моралес был в меру великодушен, снисходителен и нисколько не спешен. Ведь никто здесь не препятствовал ему высказаться по широкому кругу вопросов, и только перечисление особенностей антикапиталистической сущности его режима и способности противостоять капиталистической заняло не меньше четверти часа.
После этого Эво Моралес снова вернулся в Ritz Carlton, где ему вскоре дали знать: можно выезжать в Кремль. Через несколько минут он уже стоял перед Владимиром Путиным и Сергеем Лавровым вместе со своим министром иностранных дел Диего Пари Родригесом в убранстве торжественно настроенного индейца.
Впрочем, когда они здоровались с Сергеем Лавровым, то оказались до странности похожи, и даже темным цветом кожи, свидетельствовавшим о многолетнем или даже природном загаре обоих.
Между тем Эво Моралес с подлинным восторгом обратил внимание президента России на другого члена своей делегации. Он просто тыкал в того пальцем: ну надо же, ведь вылитый же молодой Уго Чавес!
И надо сказать, Владимир Путин до самого конца переговоров, и даже когда читал заявление для прессы, время от времени бросал на этого человека свой цепкий исподлобья взгляд. Он, без сомнения, слишком близко к сердцу принял информацию Эво Моралеса.
Сразу ли, между тем думал я, президент России скажет о растущем товарообороте между двумя странами? Да, сразу. Владимир Путин сообщил, что за прошлый год товарооборот увеличился на 2,5%. Возможно, оттого, что эта цифра не впечатлила его самого, Владимир Путин поправился:
— В 2,5 раза!
«Газпром», рассказал президент России, вложил полмиллиарда долларов в развитие нефтегазовой отрасли, «Росатом» возводит центр ядерных исследований в Боливии на большой высоте (во всех смыслах). И сюрприз:
— В Боливии востребована наша техника, в том числе автомобильная!
А с другой стороны, где же еще?
Эво Моралес в начале ответной речи был все же более политичен:
— Мы придерживаемся похожего подхода к тому, что государство должно действовать суверенно и независимо на международной арене и в своих отношениях (и сразу стало как-то легче.— А. К.).
Но он снова, надо сказать, не был все-таки сверхозабочен борьбой с империализмом прямо здесь и сейчас, как, впрочем, и после переговоров и тем более обеда.
Владимир Путин, когда было подписано несколько соглашений, заметил, что российские компании готовы подключиться к разработке месторождения лития в Боливии, и было бы странно, если бы это было по-другому.
Более того, по информации “Ъ”, вопрос этот уже согласован, и остается только окончательно решить, кто более достоин представлять в Боливии, на литиевом месторождении, интересы Российской Федерации.
И Владимир Путин еще долго перечислял, чем Боливия может быть полезна нашей стране.
А также в Венесуэле нельзя допустить в ее дела внешнего вмешательства (только внутреннее).
Эво Моралес не удержался и рассказал все-таки, что с Владимиром Путиным, который возглавляет международную борьбу за защиту мирового порядка и борется против угнетения каждого народа, использования грубой силы, стоит плечом к плечу.
— В конечном счете,— подчеркнул он,— мы боремся за то, чтобы наша планета была многонациональной (как и сама Боливийская республика, пример этой планете.— А. К.). В этом подходе Россия для нас по-настоящему братская страна!
Видимо, Эво Моралес видит угрозу превращения планеты в моноамериканскую нацию (и, как никто другой, чувствует, что первой жертвой может пасть Боливия, слабое звено).
Казалось, так все объяснения в братстве и закончатся на невысокой в целом ноте, и Владимир Путин — может, даже с облегчением — перейдет к киргизскому президенту, а точнее, тот к нему, в тот же Первый корпус Кремля и в тот же Представительский кабинет.
Но встрече с Эво Моралесом все-таки суждено было стать событием этого дня. Потому что Владимир Путин, как выяснилось, в конце ее намерен был ответить еще на один вопрос: не собирается ли он отреагировать на предложение встретиться в Минске в расширенном «нормандском формате» с привлечением премьер-министра Великобритании Терезы Мэй и президента США Дональда Трампа ни много ни мало (а на меньшее Владимир Зеленский и не согласен, такой уж он человек, не говоря уж о Дональде Трампе).
И российский президент задержался у стола, отвечая на этот вопрос:
— Вы знаете, мы никогда не отказывались ни от одного из предложенных форматов, в том числе и от расширения «нормандского формата»,— сообщил он.— Но, во-первых, этот «нормандский формат» и встречи на высшем уровне должны быть хорошо подготовлены, это очевидная вещь, а во-вторых, о чем-то более или менее можно будет говорить после формирования окончательного нового правительства (на Украине.— А. К.) и проведения новых выборов в парламенте… И в-третьих, я не знаю, как реагируют остальные участники процесса!
Что же, сначала всем суждено было узнать, как реагирует на это Владимир Путин. Видимо, после встречи Владимира Путина и Дональда Трампа в Осаке движение по всем звеньям в этой цепочке было строго предопределено.
— Тереза Мэй,— продолжил Владимир Путин,— например, как мне известно, через пару недель прекращает свою работу в качестве премьер-министра этой страны, Великобритании. Она в каком качестве приглашается на эту встречу? Непонятно. Она вообще согласна? Нет? Как американская администрация на это реагирует, мы не знаем. Как реагируют Германия, Франция? Это все вопросы, которые подлежат проработке. Мы никогда не отказывались от контактов, если они идут на пользу. И это тоже может быть интересно.
Ну, по крайней мере журналистам в Минске точно не будет скучно.
Ведь, судя по всему, встреча и в самом деле состоится, обо всем договорились (впрочем, и сорваться всегда тоже может). В ближайшие дни одобрение этой идеи, очевидно, последует из Вашингтона. (Как они там, в Осаке, решали: «Сначала ты соглашаешься при всех, а потом я…»—«А лучше бы наоборот…»—«Но первым пусть точно этот парень скажет… Как его… А, Зеленский же!»)
А вечером Владимир Путин еще и поговорил с Владимиром Зеленским прямо по телефону.
И я хочу теперь это видеть: Александр Лукашенко, встречающий у трапа с хлебом-солью Дональда Трампа.
Или сильнейший президент Белоруссии найдет в себе мужество прислать в аэропорт своего министра иностранных дел?