В конце февраля это было очень забавное для меня, киевлянина, ощущение – прогуливаться по закарпатскому городу вместе с его мэром. Без охраны. Когда идущие навстречу улыбаются, здороваются и жмут руку. Имеющий память, да вспомнит Киев конца февраля. Костеломный слой льда на тротуаре, многопудовые сосульки над головой и ломаные деревья, не убранные еще со времени декабрьского снегопада. Попался бы тогда Черновецкий без охраны навстречу группе простых (или как сейчас любят говорить – «пересичных») киевлян. Ох, и пожали бы ему чегой-то. Но закарпатские города были почти чистыми.
И вообще, все было прекрасно. Чудесный кофе: «Куда там тому львовскому» - с гордостью заявил мне один ужгородец. Вкусная кухня. А какая сливовица в маленьких мукачевских ресторанчиках!!!
И, диссонансом всей этой благости – очень тревожные ощущения.
В Советском Союзе Закарпатье было не совсем «правильной» областью Украины. «За Карпатами», вроде как «за забором». Это естественно, с точки зрения геополитики – страна, как организм, всегда стремится опереться на какие-то естественные пределы – реки, горы. Так что Закарпатье, «Загорье» всегда казалось каким-то отрезанным ломтем, кусочком иностранщины. Кусочком если не Европы, то уж Прибалтики точно. Только лучше…
«Скажите, а сейчас, в суверенную, соборную эпоху, что-либо изменилось? Закарпатье чем-то отличается от Украины?». Таким вопросом я «доставал» всех своих собеседников. Наиболее кратко и емко отметил Золтан Лендьел, мэр Мукачево: «С точки зрения современной украинской центральной власти, с ее боязнью федерализации, ситуация ТА ЖЕ САМАЯ». И это был еще дипломатичный ответ.
Другие собеседники мне по порядку излагали те «линии разлома», по которым «закарпатская благость» уже трещит по швам.
Они испокон веков считали себя панством в наших краях…
В политикуме Украины стала модной критика тезиса о расколе Украины по диагонали Северо-Запад – Юго-Восток. Мол, «нету этого»…
К сожалению, есть. И все гораздо сложнее и опаснее. Потому что нигде, ни в каких кругах Юго-Востока я не слышал таких злых и нелицеприятных слов о соседях, как отзывы закарпатцев о галичанах. Причем слышал я их везде: и в беседах с местными политиками, и в «разговорах по душам» и под свиные ребрышки в пивной под Ужгородским замком. Короткий «ликбез на галичанскую тему» мне провел ужгородский мэр, хулиганистый и умный Сергей Ратушняк.
«Мы ментально отличны от галичан. Которые, испокон веков, считали себя панством в наших краях, а нас холопами. Это идет еще оттуда, из глубины. Когда галичане ходили, кланялись австрийскому цесарь, что бы Закарпатье дали им под патронат и, в обмен, обещая верную службу Вене. Потом они встречали цветами Гитлера, но там оказалось, что не на того поставили. Потом побежали к Сталину, и сказали, что Закарпатье надо взять под патронат, потому что там сепаратизм и прочее… Мы действительно отдельная ментальная территория, у нас тысячелетняя «писанная история», здесь десятки национальностей, масса религий – и не одного конфликта на этой почве. Мы отдельная территория! Понимаете? Отдельная… Кстати, такой же ментально отдельной территорией в Украине сегодня является сама Галичина, потому что сперма Речи Посполитой их оплодотворяла пятьсот лет. А там основой всего была ненависть ко всему русскому и восточнославянскому. Это – основа их национальной идеи: Речь Посполитая до Урала, все русское должно быть уничтожено. Это тот стержень, на котором воспитались и галичане. Но, кажется, идея натягивания Галицкого презерватива на глобус Украины – это несостоятельная идея в Украине. Подтверждение тому – один процент Тягнибока, который не в первый раз выходит на выборы, хорошо финансируется, но набирает один процент. Несостоявшаяся ультраправая идея».
На президентских выборах Ратушняк набрал 0,14%. Это еще меньше, чем результат Тягнибока. Но это не лишает смысла саму идею ужгородского мэра. Потому что он не одинок. Лидер русинского движения в Закарпатье, отец Дмитрий Сидор, выразился езе лаконичнее и страшнее: «Мы единственный регион в Украине, где не выплескивалась наружу религиозная вражда. Как, например, в Галичине, где резали поляков, жидов, чехов. А сейчас готовы резать русинов».
Государство, в лице правителей, сдурело…
Но свары с соседями – это не самая большая беда современного Закарпатья. Гораздо блее глубокая линия разлома пролегает между Карпатами и Днепром, между Ужгородом и Киевом.
Самым дипломатичным в формулировках был, опять таки Золтан Лендьел: « Центр, с националистической точки зрения настолько «правый», в том числе и Верховная Рада, что не сможет «разрулить ситуацию».
А ситуация такова. Бизнесменов тревожит скупка закарпатских активов киевскими «крутыми перцами», бандитов и бизнесменов – избыточный контроль киевлян на границе и на таможне, откуда кормится добрая половина населения Ужгородчины. И значительную часть этого населения оскорбила откровенно глупая политика Киева в национальном вопросе. Речь идет о русинах.
Сами себя русины рассматривают как отдельную восточнославянскую этническую группу, искони живущую в Закарпатье. Официально их немного: по переписи 2001 года – 10 069 человек. Именно на эту цифру ссылается официальный Киев, и именно эта цифру русины считают самым большим оскорблением своего народа. И не без основания.
В обоих Законах Украины «О ратификации Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств» (и от 1992, и от 2003 года) русинский язык, среди языков национальных меньшинств, не назван. Хотя язык-то великолепен! Он наиболее близок к тому, на котором общались наши предки в эпоху Киевской Руси. Во всяком случае, русины «на слух» воспринимают тексты служб православной ортодоксальной церкви. Те, которые на церковнославянском.
Государство Украина побаивается русинов. И не без оснований, поскольку русины считают себя носителями статуса субъекта международного права - неотъемлемого и неуничтожимого. Это потому что они, как Подкарпатская Русь, стали автономными в составе Чехословакии (в 1918 году) не по милости пражского правительства, а решением Сен-Жерменского (1919 год) и Трианонского (1920 год) договоров. И никакие иные акты международного права этого статуса русинов не лишали. А это означает, что суверенная история Закарпатья на 72 года старше украинской.
Это более чем шаткая политическая позиция, но для Киева и ее хватило. У меня не было оснований не доверять рассказам моих собеседников о том, как не хотели анкетеры переписи 2001 года записывать в опросных листах национальность «русин». У меня есть основания не доверять в полной мере мнению академика П.Магочи, который исчисляет количество закарпатских русинов в 977 000 человек, но эта цифра, очевидно, более близка к правде. Во всяком случае, практически все мои визави и в Ужгороде, и в Мукачево, и в Чопе называли себя русинами по происхождению.
Такая позиция Киева дает основания некоторым русинским лидерам говорить об этноциде, «в дискриминации с явными элементами геноцида. Поскольку происходит варварское непризнание русинского народа, его национальности, запрет на русинские школы и изучение русинского языка. Происходят судебные преследования за то, что русины хотят быть таковыми» (Д.Сидор).
А в результате, в русинском национальном движении, начинавшемся как движение культурное, все шире распространяются требования политической автономии. Поскольку, по словам отца Дмитрия Сидора, «государство, в лице правителей, сдурело… и они, в Киеве, сумасшедшие оранжевые дикари, решили нас уничтожить административным путем!». И это я выбрал самые мягкие эпитеты из высказываний русинского лидера.
К счастью для киевской власти, русинское движение очень разобщено. Там сейчас существует более двух десятков организаций, и нахождение на совместном заседании их представителей заставило меня вспомнить «балаган под куполом», на Грушевского.
Он не хочет знать ни одного слова, ни по-русски, ни по-украински
Но в Закарпатье есть еще одна «линия разлома», и игроки на этой линии, ой, как хорошо организованы.
Край этот многонациональный и гордящийся тем фактом, что здесь столетиями не было конфликтов на религиозной и этнической почве. Но «дорога в тысячу ли начинается с первого шага», и интуиция подсказывает, что кто-то уже заносит ногу. Все что будет написано дальше – это не кликушествование, а рациональное наблюдение.
В Закарпатье сейчас живет 182 тысячи венгров и более 45 тысяч румын. И вот они-то организованы очень хорошо. Поскольку живут компактно.
Румыны концентрируются в Тячевском районе, села Нижнее Водяное, Верхнее Водяное, Солотвино. Фактически образовался румынский анклав, в котором не действуют украинские законы. Только внутренние законы общины. Один из моих собеседников так отозвался об этом «анклаве»: «Румынские районы у нас – это чистая Сицилия. Они всегда плевали на местную власть – шили джинсы, делали кофты, конфеты, сегодня делают коньяки, сигареты. Все это через Тису сплавляют в Румынии. И лазить туда – смерти подобно».
Венгры кучкуются в Береговом, Виноградово, Чопе, Добром. Мне рассказывали, что там - все на венгерском. Меню на венгерском. Вы попросите кофе на русском или украинском – а девочка в ответ: «Нем тудом», она Вас не понимает. Тоже самое в румынском анклаве.
Когда я рассказвал об этом Золтану Лендьелу, тот (венгр по национальности) аж вскинулся от возмущения. «Это даже не неправда. Это брехня. Достижение Закарпатья в том, что тут тысячелетиями не было разногласий. Вот давайте, сейчас погуляем по городу, Вы будете разговаривать на русском языке, и на Вас даже реакции никакой не будет Это я Вам га-ран-ти-ру-ю». И он был прав. После разговора в мэрии мы действительно пошли бродить по городу и пить кофе со сливовицей (ах, какая сливовица!) в уютных маленький ресторанчиках, каких в Мукачеве пруд пруди. В ответ на мои заказы на русском официантки приветливо улыбались.
Но на следующий день я уехал в Берегово. Так вот, там увереннее всего я себя чувствовал, когда говорил в кофейнях пусть на ломаном, но английском. Хотя морду ни за русский, ни за украинский не били.
Но сейчас я не о кофе, а об организации. И венгерская, и румынская община очень неплохо живут. Большинство занимается мелкой, но очень выгодной контрабандой, благо граница рядом. Поэтому они совсем не бедные. В тех краях может быть вдрызг разбита общегосударственная дорога, но дома по 20 – 30 комнат, а у румын и по 50 комнат – это норма. Мраморные дорожки, заборы из нержавейки, огромные дома.
И очень много детей. Именно там формируется демографическая доминанта региона. А дети уже не говорят ни на русском, ни на украинском. И если кого-то слушаются, то своего священника. Православный мэр Ужгорода рассказывал о румынских и венгерских священниках с уважительным восторгом.
«Священники из Венгрии и Румынии, которые не владеют русским языком. Очень развитые люди. Молодые. Лет по 27… Они там имеют очень большой авторитет, и по праву. Священники ведут аскетический образ жизни. Это не наша колбасня, которая живет в деньгах, стукачестве, обжорстве и м-м-м, прелюбодеянии. Румынский священник в Закарпатье – это худой молящийся аскет, днем и ночью открытый для своих прихожан. Но он не хочет знать ни одного слова ни по-русски, ни по-украински. Но если он пойдет на что-либо, то толпа его прихожан пойдет за ним. Авторитет очень высок. Туда присылают, я бы сказал, чистых людей в своей сфере. Очень преданных идее».
Кроме того, Венгрия и Румыния готовят очень сильные учебники и очень сильных преподавателей. Специально для наших, закарпатских венгров и румын. Ведь эти страны более чем заинтересованы в этой территории. Например, 85% электроэнергии, потребляемой Венгрией, идет из Украины. И все идет через Закарпатье. И получают ее в Венгрии в три раза дешевле, чем наша местная бабушка в селе.
Это не шутка. Во время последнего бюджетного года стоимость электроэнегрии для венгров была 1,2 долларо-цента, то есть около 10 копеек за киловатт. Для бабушек - сорок копеек. А для промышленности, так там вообще – семьдесят девять копеек. (Кстати, для справки: в Венгрии средняя цена фьючерсных контрактов на электроэнергию в 2009 году котировалась на уровне пяти доллароцентов за киловатт).
Поэтому ничего удивительного, что, по мнению большинства закарпатцев, местные венгры голосуют на украинских выборах «по команде Будапешта». И это естественно. Ради сохранения такой цены и священников с учителями подготовишь, и команду на голосование дашь.
Когда я задал Дмитрию Сидору вопрос о том, возможна ли потенциальная «венргерская опасность» для украинского Закарпатья, он буквально возопил: «Господи, да как Вы не понимаете, что мы с венграми жили тысячи лет мирно. Для русинского движения нет венгерской угрозы. Это наш потенциальный союзник. Я думаю, что, когда-нибудь, и мы им поможем». Так-то оно так, но ведь сами русины сейчас – совсем не союзники ни Галичине, ни Киеву. «Inimicus inimici mei amicus meus est» (Враг моего врага – мой друг) – насколько применима данная мудрость к современному Закарпатью?
Являются ли русины, венгры, румыны и иные национальности «пятой колонной» в Украинском Закарпатье? Безусловно, нет! «Пятой колонной» является сама киевская власть. Умудрившаяся за последние годы воспитать в местном населении, по отношению к себе, чувство искренней и глубокой неприязни. Показательный момент: в разговоре со мной один известный в крае человек сказал (цитирую дословно): «Да мы и есть граница четырех государств – Польши, Словакии, Венгрии, Румынии, поэтому и этнический состав у нас неоднородный». Украину он даже не назвал! Если это и оговорка, то – по Фрейду: проявление бессознательного, прорвавшегося в сознание посредством слов.
Великая феодализация.
Когда-то, давным-давно, еще в школе у нас, умненьких учеников, был популярным такой анекдот: раскопали могилу Спартака (руководитель восстания рабов в Риме, в 73-71 гг.до н.э.). В руке его был найден свиток с записью: «Да здравствует феодализм, светлое будущее всего человечества!». Похоже анекдот становится руководством к действию в одной, отдельно взятой стране.
Современная модель политической организации в Украине: голосование по закрытым партийным спискам, императривный мандат, депутатская неприкосновенность, назначение местной власти вместо ее выборов – к конечном итоге привела к следующей ситуации. Происходит передача контроля над неким районом определенному лицу, в обмен на его лояльность и беспрекословное послушание политическому лидеру. В европейском средневековье это называлось «бенефиций за оммаж» («Земля в обмен на верность»). Это феодализм. Порой – с очень уродливым лицом.
Целые фрагменты истории современной Украины уже можно писать в категориях феодализма: о том, например, как барон Лозинский Голованевский гоняет своих холопов в лесах Кировоградчины.
Или о том, как герцог Мукачевский, свергнув старого герцога, пытается взять под контроль всю землю региона, но где-то с краю затаился граф Ужгордский, и не пускает герцога в столицу. Героев такого сюжета «расшифровать» не сложно: «герцог» Виктор Балога (долгое время бывший главой Секретариата президента Ющенко), и «граф» Сергей Ратушняк (мэр Ужгорода). «Старый герцог» – Виктор Медведчук, управлявший Украиной в последние годы Кучмы. Я имел длительные разговоры и с графом, простите, с Ратушняком, и с людьми, приближенными к герцогу.
И что поразительно – никто из собеседников не пытался опровергнуть мой тезис. С ним соглашались и даже развивали: «Абсолютно правильно. И система будет развиваться. Неужели Вы думаете, что нет своих вассалов и сеньоров в Одессе, Львове, Луганске или Харькове? Вы что, не знаете их имена? Просто их там больше».
Но надо читать книги по истории! Любой феодализм ведет к раздробленности и междоусобной борьбе. И мобилизация сил - ни общества, ни государства – здесь невозможна. А ведь именно эта мобилизация, ох, как нужна современной Украине.
Междоусобица между Ратушняком и Балогой – это «притча во языцех» Закарпатья. Результаты печальны. Как бы не относиться к прошлому ужгородского мэра, он – талантливый менеджер. Он строил заводы и фабрики, которые до сих пор работают. Он создал первый джип на Украине. Он создал первый закарпатский банк. Он создал в Закарпатье первых частных нотариусов, первое частное учебное заведение, первый завод по производству безалкогольных напитков, по переработке кофе. Первую частную водку, в конце концов. И большую часть этого бизнеса, по мнению «графа», «разгромили временщики Балоги».
Поэтому не удивительно, что рассматривающий красную тряпку бык – это ягненок, по сравнению с Ратушняком при слове «Балога». С точки зрения мэра, Балога разрушил в Закарпатье все! «Это трагедия Закарпатья. В результате его деятельности ни мясомолочной промышленности, ни одной системной отрасли, ни переработки леса, ни туризма».
Здесь далеко не все объективно. Золтан Лендьел, с политической точки зрения – «человек Балоги», не без обиды заметил, что Ратушняк, почему-то, не хочет говорить, например, о свиноводческом комплексе, который Балога построил в Завидово: «Как это – нет мясомолочной промышленности! Свинокомплекс на 15 000 свиней! Завез французских хрюшек. Заедьте туда и посмотрите – дворец: ни запаха, ни навоза, фильтрация, все компьютеризировано». А во время прогулки по Мукачево завел в супермаркет и убедил, на бумагах, что почти все мясо – местного производства. «Это у себя в Киеве вы давитесь импортной заморозкой!».
Я слушал обоесторонние громы и мечтал. Такую бы энергию, да во благо, да в законное и выгодное русло! Но в условиях феодальной раздробленности бал ВСЕГДА правит не закон, и даже не выгода, а амбиции и эмоции. Закарпатье – не исключение.
Народ безмолвствует.
И еще с одной мыслью я постоянно сталкивался во время своих встреч. «Голодные бунты возможны уже в этом году. Взрыв возможен и в Закарпатье, и по всей Украине. Через пару месяцев потеплеет, и люди начнут выходить на улицу – не будет пенсий и зарплат. Ведь кризис снижается в Америке, а у нас он только растет. И исполнить своих социальных обязательств «регионы» не смогут. Как и местные власти. В программе Януковича – удвоение зарплаты, удвоение пенсий, стипендий, удвоение выплат по рождению ребенка. Скоро президента спросят об этом, а через несколько месяцев уже будут митинги против него».
Судя по всему, «регионалы» и сами это прекрасно понимают, поэтому вся их деятельность последнего времени ярко заточена на решение одной задачи – наполнение бюджета. Из «тени» пытаются вывести любые формы деятельности (это плюс), а после этого – беспощадно давят их налогами (это минус).
Так вот, если таким образом будет давиться малый бизнес, связанный с границей – то проблем Закарпатью не избежать. Потому что граница – это кормилица. И она кормит практически всем населением Закарпатья. Здесь расположены свои консульства ближних стран (Словакии, Венгрии, Румынии, Польши) и практически 80% населения имеют в этих странах родственников. А это означает многократную визу на 3-5 лет. А это значит, что хоть каждый день можно провести «за кордон» бак бензина, пару бутылок водки, блок сигарет. А «ходят» по 2-3 раза в день, наваривают на свои старые «мерседесы» пятисотлитровые баки. А на каждом литре бензина – полдоллара навара. Так что 100 долларов в день – обычная практика.
Так что если лишить население этого заработка – оно начнет голодать. Ведь район депрессивный и рабочих мест нет. Но, с другой стороны, если не взять границу под настоящий контроль – голодать может начать страна.
Закарпатье нередко сравнивают с Крымом. Эти две территории действительно выпадают из системы украинского финансово-промышленного пространства, где все крутится в одном кольце: Киев – Львов – Одесса – Донецк – Харьков. Но с Крымом все ясно. Там противостояние выступает как этническое и конфессиональное. То есть – оно органично. А вот довести Закарпатье, с его историей вековой толерантности и сосуществования, до кануна взрыва – вот здесь надо было очень постараться суверенной украинской власти.
Но, похоже, довели!