На каком основании Европа признала Республику Молдова? (продолжение)

Ранее мы уже отмечали, что международное сообщество, в соответствии с им же принятыми нормами договоров и соглашений, незаконно признало независимость Молдовы, как государства. Поскольку на момент её признания в качестве независимого государства она ещё не обрела полноценную государственную правосубъектность, в рамках существовавшей тогда системы международного права, т.е. на тот момент Республика Молдова не существовала, как государственно-правовое образование, со своей контролируемой, чётко очерченной территорией и населением ни де-юре, ни де-факто. 28 июня 1990 года Парламент союзной республики ССР Молдова, принял постановления об утверждении «Заключения по пакту Молотова – Риббентропа», которое объявляло Бессарабию и Буковину «оккупированными румынскими территориями», а закон Союза ССР «Об образовании Молдавской ССР» от 2 августа 1940 года признавало незаконным и недействительным. Тем самым Молдавская ССР, преобразованная перед этим в ССР Молдова, упразднила саму себя - в том виде, в каком она существовала на протяжении 50 лет, то есть она в буквальном смысле «де-юре» прекратила своё существование. Других документов, конституирующих Молдову, как государственно-правовое образование в тех же границах, кроме соответствующего решения советского Правительства от 2 августа 1940 года, не существует.
Поэтому, в результате самоликвидации Советской Социалистической Республики Молдова, как государственно-правового образования, все народы, проживавшие тогда в образовавшемся постмолдавском пространстве, получили возможность реализовать своё право на самоопределение.
В силу этого гагаузский народ 19 августа 1990 года реализовал своё право на самоопределение в полном объёме и образовал Гагаузскую Республику. Приняв декларацию о своей независимости и суверенитете. Посредством проведения всенародных демократических выборов, избрав органы местного самоуправления, а также высшие органы власти и управления Гагаузской Республики.
Другие народы так же реализовали своё право на самоопределение.
Так, 2 сентября 1990 года была образована Приднестровская Молдавская Республика. И лишь через год,- 27 августа 1991 года была образована собственно Республика Молдова.
Учитывая тот факт, что принцип самоопределения народов и наций имеет характер универсальной нормы международного права - jus cogens - и закреплен в ст. 1 п. 2 и в ст. 55 Устава ООН, а также во многих универсальных и региональных многосторонних договорах и конвенциях. В ряде принятых Генеральной Ассамблеей ООН Деклараций и Резолюций, а также в заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года, то следует признать, что на постмолдавском пространстве указанные государства были образованы вполне легитимно. Поэтому, с международно-правовой точки зрения Приднестровская Молдавская Республика вправе претендовать на официальное признание в качестве субъекта международного права в той же степени, как и собственно Республика Молдова, на основе принципа суверенитета (коль в 1995 году Гагаузская Республика, самоликвидировалась и согласилась на автономный статус в составе Республики Молдова). В силу изложенного, следует признать тот неоспоримый факт, что конфликт притязаний, приведший к образованию де-факто сформировавшихся, государств на постмолдавском пространстве, произошёл в ситуации образовавшегося на тот период правового вакуума. Он не подлежал регулированию ни в рамках конституционного права СССР (поскольку высшие органы власти и управления Союза ССР сначала не высказались по этому поводу, а затем это государство прекратило свое существование), ни в международно-правовом пространстве. Поскольку на момент возникновения конфликта Советская Социалистическая Республика Молдова, как союзная республика, с одной стороны,- еще не обрела полноценную международную правосубъектность, в существовавшей тогда системе международного права, а с другой,- самоликвидировалась, как существовавшее государственно-правовое образование, со всеми вытекающими из этого последствиями. В силу этого, Республика Молдова не может апеллировать к принципу сохранения своей территориальной целостности, применительно включения в состав своей территории и территорию Приднестровской Молдавской Республики. При этом следует учитывать и тот факт, что юрисдикция собственно Республики Молдова, с момента её образования на постмолдавском пространстве (27 августа 1991 года), никогда не распространялась на территорию ПМР (Приднестровья) ни де-юре, ни де-факто. Международное сообщество до сих пор не дало внятного и чёткого ответа, со ссылкой на конкретные нормы международного права, на каком основании оно, движимое сугубо меркантильными и геополитическими интересами, признало независимость только Республики Молдова, отказавшись признать независимость Гагаузской и Приднестровской Молдавской Республик. Хотя все три государства были образованы на постмолдавском пространстве в соответствии с действовавшими на тот момент принципами и нормами международного права.
Поэтому, на наш взгляд, тезис из совместного заявления президентов Российской Федерации и Украины Дмитрия Медведева и Виктора Януковича по приднестровскому урегулированию от 17 мая 2010 года, о соблюдении суверенитета и территориальной целостности Республики Молдова, скорее всего, следует отнести к разряду дежурных заявлений. Впрочем, как и все заявления иных представителей международного сообщества по данному вопросу. Поскольку она не только не может быть подкреплена никакими обязывающими нормами международного права, но, в современной международной политике само понятие «территориальная целостность», в известной степени может быть весьма условной. А в случае с Республикой Молдова - границы этой самой «территориальной целостности» самой Молдовы ещё надо долго и скрупулезно искать, отыскивать и согласовывать.
На наш взгляд, заявления официального Кишинёва и его международных партнёров о том, что любые решения в процессе переговоров по молдо-приднестровскому урегулированию могут приниматься только в формате «5+2» и никак иначе, дают основание предполагать, что до начала реальных переговоров будет прекращена и продолжающаяся экономическая блокада Приднестровья. Эти предположения основываются на том, что в момент начала экономической блокады Приднестровья уже действовал переговорный процесс в формате «5+2». Однако в рамках данного формата переговорного процесса не принималось никакого официального решения о необходимости осуществления экономической блокады Приднестровья и выходе Молдовы, в одностороннем порядке, из переговорного процесса. Это явилось бы наглядным и действенным примером того, что Европейский Союз и ОБСЕ на деле, а не только на словах, активизировали свою роль в процессе урегулирования последствий молдо-приднестровского конфликта.
При этом, на наш взгляд, всем вовлечённым в данный процесс субъектам, говоря о желании и необходимости скорейшего возобновления переговорного процесса в молдо-приднестровском урегулировании не следует забывать и сбрасывать со счетов факт патологической недоговороспособности высшего руководства Молдовы. Что, так или иначе, подтверждалось в различные периоды и этапы переговорного процесса. Не стали исключением и нынешние власти Молдовы, пытающиеся позиционировать себя поборниками демократии. Этот вывод следует из озвученного заявления вице-премьера Молдовы г-на Осипова о том, что после подписанного совместное заявление президентов Российской Федерации и Украины по Приднестровскому урегулированию от 17 мая 2010 года, московское заявление Президентов Молдовы, Приднестровья и России от 18 марта 2009 года потеряло свою актуальность. А это в свою очередь означает, что официальный Кишинёв и его международные партнёры, среди которых и ОБСЕ, и ЕС, считают не обязательным исполнение взятых на себя Молдовой обязательств, согласно подписанному Президентом страны В.Ворониным, московскому заявлению от 18 марта 2009 года.
Такая интерпретация и такой подход официального Кишинёва к совместному заявлению президентов Российской Федерации и Украины по Приднестровскому урегулированию в корне противоречит его сути и содержанию, в котором зафиксировано, что Российская Федерация и Украина подтверждают свою приверженность ранее достигнутым в переговорном процессе договоренностям.
Поэтому, говоря о конституционном нейтралитете, о «едином», а не «общем» правовом, экономическом и оборонном пространстве, формированием которого желали бы чтобы завершился процесс молдо-приднестровского урегулирования, не только президенты Российской Федерации и Украины, но и все остальные геополитические игроки сильнейших держав мира сего, следует признать тот неоспоримый факт, что объективные, субъективные и международно-правовые реалии сегодня таковы, что завершение процесса молдо-приднестровского урегулирования в выше заявленном ракурсе, возможно только в случае построения конфедеративного государства на постмолдавском пространстве. К примеру, по модели швейцарской конфедерации. Как бы это, на первый взгляд, не казалось и не звучало дико и неприемлемо для нынешней молдавской элиты. При зрелом размышлении она должна первой предложить такой выход из создавшейся нынешней ситуации, если желает сохранить жизнеспособное и независимое молдавское государство, в территориальных границах всего постмолдавского пространства, то есть бывшей Молдавской ССР. В противном случае, Приднестровье следует признать независимым государством со всеми вытекающими от этого последствиями.