Набор сюжетов, связанных с Евразией, которым аналитики в последние годы уделяют внимание, достаточно широк. Отчасти это объясняется тем, что она делает стратегически важный выбор пути развития. Но осложняется процесс тем, что Евразия крайне разнородна, да и предмет дискуссии не до конца определен — говорим мы о Евразии-континенте, так называемой Большой Евразии, постсоветской Евразии или, еще уже, — о России-Евразии.
Так, Евразия-континент вмещает огромные, качественно отличающиеся друг от друга пространства и целый набор состоявшихся и нарождающихся военно-политических и финансово-экономических центров, проецирующих свое влияние на глобальный уровень. Взаимодействие между этими центрами — и это дань нынешнему этапу развития международных отношений — характеризуется тенденциями сотрудничества, соперничества и конкуренции, а иногда и жесткой конфронтации. Обстановка в Евразии — это достаточно яркая иллюстрация, дающая представление о происходящем структурном перераспределении силовых и ресурсных потенциалов на глобальном уровне.
С другой стороны, выбор пути развития может облегчить как раз фактор конфронтации с одним и тем же геополитическим актором — США (а также их сателлитами). Они по мере ужесточения своей внешней политики в отношении новых центров силы и влияния всё чаще воспринимаются национально ориентированными элитами этих стран как общий враг, в борьбе с которым необходимо объединиться. Именно объединительная повестка, столь активно продвигаемая Россией в разных международных форматах, прежде всего, конечно, по линии БРИКС, очевидно, нацелена и на это. Хотя подчеркнуто значимое место в повестке занимает как раз новая парадигма взаимоотношений между суверенными центрами на основе равенства, соблюдения интересов, уважения, сохранения мира и безопасности.
Примечательно, что взаимодействие с центрами силы и влияния в Большой Евразии, как правило, не строится в формате классических межправительственных организаций с их жесткими регламентами и процедурами. Россия, для которой в период беспрецедентного военно-политического и информационного давления Запада эти площадки чрезвычайно важны, как представляется, придерживается того же принципа «мягкого союзничества», что и в зоне своего геополитического влияния — на существенной части того пространства, которое мы по инерции продолжаем называть постсоветским.
По сути, СНГ, ЕАЭС, ОДКБ и другие объединения работают по этому же принципу. Разумеется, он не лишен издержек, и это прекрасно нам демонстрируют публикации западных политологов и журналистов, предрекающих, к примеру, быстрый и неминуемый роспуск ОДКБ. Однако то, что на Западе, существующем в навязанном США режиме жесткой «блоковой дисциплины», видится как уязвимость межгосударственных интеграционных объединений, Россией и ее союзниками воспринимается как преимущество и ценность. Как мы можем убедиться, наблюдая за расширением БРИКС и качественным углублением сотрудничества, такой подход вполне себя оправдывает.
Еще одна вводная, которую следует учитывать при попытках прогнозировать будущее Евразии и ее роль в общемировых процессах, — это актуализация цивилизационного подхода. Очевидно, речь здесь должна идти не о классическом прочтении идей Данилевского, Тойнби, или тем более гораздо более поздних вроде идеи о столкновении цивилизаций Хэнтингтона. Скорее необходимо говорить о «неоклассических» трактовках этих идей, отражающих текущие геополитические и исторические реалии. Они таковы: современные центры силы и влияния — это старые и новые цивилизации (как вариант — позиционирующие себя в качестве цивилизаций) — это могут быть страны-цивилизации (Китай) или группа стран (арабский мир). Ключевое их отличие от их собственных «реинкарнаций» в прошлом заключается в том, что они стали обладать субъектностью на мировом уровне с учетом всех позитивных и негативных эффектов глобализации.
И в этом смысле Евразия полисубъектна и в политическом, и в цивилизационном смысле. Каждый из евразийских субъектов обладает собственными интересами, в число которых в обязательном порядке входит уважение их цивилизационного суверенитета. Мировоззрение западных элит не в состоянии адекватно воспринять эту новую историческую реальность в силу ограниченности стратегического мышления либо его полного отсутствия.
Парадигма отношений к другим цивилизациям западной цивилизации, оказавшейся в тисках американской финансово-экономической системы и американского же военного и политического истеблишмента, не может характеризоваться иначе как неоколониальная, а местами и откровенно оккупационная. И в этих условиях неизбежно повышается заинтересованность евразийских цивилизаций, и не только их, в корректно функционирующих нормах международного права, зафиксированных в Уставе ООН. Тех самых, где говориться о равенстве и обязательствах сохранять мир и стабильность. К слову, приверженность принципам ООН подтверждается на каждом саммите БРИКС всеми ее участниками. Возможно, именно это и даст организации еще один шанс возродить свое былое влияние и стать «центром для согласования действий наций», как указал в своей статье министр иностранных дел России Сергей Лавров, подчеркнув, что «вдохнуть новую жизнь в ООН еще не поздно. Но сделать это можно не с помощью оторванных от реальности саммитов и деклараций, а через восстановление доверия на основе уставного принципа — суверенного равенства всех государств».
Полисубъектность Евразии — это отнюдь не навсегда. Как и моно-, би- или полицентричный мир в целом. В этом и заключается одна из базовых закономерностей международных отношений. Однако на текущем этапе эта полисубъектность создает условия для выработки не только новой глобальной повестки, но и глобальных правил игры. В рамках Большой Евразии, а также во взаимоотношениях с рядом крупных игроков, представляющих другие континенты, они уже достаточно отчетливо просматриваются. Особенно в сфере международной безопасности.
Как известно, цивилизациям не нужна война и они не воюют — в худшем случае они «переваривают» врагов. История России, Китая, Индии — тому подтверждение. Это означает, что всем евразийским центрам геополитического влияния придется договариваться, причем на тех самых принципах, которые указывались выше. А Восток, как известно, договариваться умеет. И если прислушаться к риторике американских и европейских дипломатов, можно смело констатировать, что дипломатия осталось только на Востоке. Аналогичный вывод, очевидно, можно сделать и применительно к качеству политической элиты на Западе, утратившей способность мыслить стратегически и маниакально ведущей мир к ядерной катастрофе.
Неспособность предложить планете новый глобальный проект, в котором государства будут пользоваться равными правами, а национальные интересы и суверенитет будут уважаться, рано или поздно заставит даже самых упертых сторонников западноцентричного мира пересмотреть свои убеждения. Главное, чтобы не было слишком поздно. Поэтому цивилизационно полисубъектная Евразия в сотрудничестве с заинтересованными центрами влияния, представляющими другие континенты, просто не может не взять на себя ответственность за выработку стратегического видения будущего мира. Тем более что именно Евразия располагает уникальным опытом тесного и чаще всего взаимовыгодного взаимодействия разных цивилизаций.
Доктор политических наук, профессор РАНХиГС при президенте РФ, главный научный сотрудник РГГУ Наталья Харитонова