Сергей Ильченко: Выборы в Абхазии как зеркало российских перспектив

Итак, и. о. президента Абхазии Александр Анкваб выиграл выборы в первом туре, получив 54,9% голосов. Премьер-министр Сергей Шамба получил 21% голосов, а лидер оппозиции Рауль Хаджимба - 19,83% голосов. Всего в выборах приняли участие 71,92% избирателей. Тут правда есть один нюанс: тем, кто проголосовал, в абхазский паспорт ставят специальную печать. Ее отсутствие не то чтобы наказуемо, но может вызвать определенные бытовые проблемы.
О степени демократичности выборов судить не берусь. Стартовый статус обоих кандидатов, показавших лучший результат, давал им некоторые административные рычаги, и как там все происходило на самом деле, издалека увидеть трудно. Судить об этом можно было бы только пожив в Абхазии. По аналогии с Приднестровьем могу предположить, что формально все было безупречно, ну, а по сути, по доступу к СМИ, по возможностям встречаться с избирателями и высказывать свою точку зрения у кандидата от оппозиции могли быть и некоторые проблемы. Впрочем, поскольку ничего оригинального по сравнению с его соперниками в программе Хаджимбы не наблюдалось, то и жалеть особо не о нем. Словом, Анкваб - значит Анкваб, граждан Абхазии можно поздравить с их выбором. Результат в 54,9% выглядит вполне солидно и достойно, это не 90%, отдающих административными восторгами, и не преимущество в сотню голосов, когда победителя приходится определять чуть ли не по фотофинишу последнего проголосовавшего.
Теперь поговорим о тонкостях процесса. Во-первых, в Москве прочили в президенты все-таки Шамбу, и даже поддержали его, попытавшись вбросить компромат на Анкваба. В итоге, как это обычно и бывает, когда за дело берутся российские политтехнологи, компромат вышел до неприличия неубедительный, уши исполнителей торчали очень уж явственно, а тень заказа упала на Шамбу. Трудно сказать, был ли премьер причастен к неудавшейся пиар-акции напрямую, или это Россия, щедрая душа, решила немного помочь своему протеже, но так или иначе, эта помощь, судя по всему, и обеспечила Анквабу победу уже в первом туре. Не будь ее - выборы, возможно, перетекли бы во второй тур, впрочем, и тогда результат был бы тот же. Здесь надо сказать, что российская поддержка кандидатов на выборах в СНГ чрезвычайно упрощает прогнозирование их результатов: кого Россия поддерживает - тот наверняка будет в пролете, и хорошо еще, если просто проиграет, не вляпавшись в какой-нибудь совсем уж дурно пахнущий скандал. Так что будущим кандидатам в странах бывшего СССР можно дать совет: если уж так вышло, что вас поддерживает Россия - немедленно снимайте свою кандидатуру и ложитесь на дно, тихо-тихо. Себе дешевле выйдет.
Во-вторых, как уже было сказано, программы кандидатов оказались неотличимы друг от друга и свелись к общему для всех набору тезисов: независимость - крепить, с Россией - дружить, жить - хорошо, ну и по мелочи, словом, "лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным". По сути, исход выборов определила не столько предвыборная кампания, сколько мнение, сложившееся о каждом из претендентов за длительный период, плюс устойчивые расклады в абхазском обществе, клановом по своей сути. Эта клановость - вовсе не "красивый кавказский обычай", совсем нет. Нечто подобное существует на всем постсоветском пространстве, и напрямую унаследовано от СССР. Просто, чем меньше страна, тем явственней и жестче клановое деление, а Абхазия - страна очень и очень небольшая. "Свободный" электорат, за чьи голоса еще можно было побороться в ходе самой кампании, здесь совсем невелик. И самым многообещающим в этом плане был Гальский район, где, по данным абхазской стороны проживает свыше 30 тысяч грузин, из которых право голосовать имели до 10 тысяч - те, у кого были на руках "формы №9" или кто согласился взять абхазские паспорта. При общей численности населения Абхазии примерно в 240 тысяч человек, 10 тысяч голосов - это очень и очень серьезно.
Вместе с тем, завоевать симпатии грузинского населения было непросто. Грузино-абхазский конфликт 1993 года носил этнический характер. Обе стороны проводили этнические чистки, и старые счеты не забыты. Словом, отношение грузин Гальского района к абхазской государственности - совсем непростое, а в Сухуми им отвечают тем же.
Перед выборами в Гали побывали все три кандидата, а Шамба даже обратился к собравшимся на грузинском языке. Но в битве за симпатии местных избирателей победил Анкваб, пообещавший уладить самые острые инфраструктурные и социальные проблемы и упростить - с абхазской стороны - переход через границу в Грузию. Статус вице-президента дал Анквабу и некоторые преимущества: непосредственно перед выборами по его инициативе в Гали был ускорен процесс выдачи абхазских паспортов.
Словом, ситуация в Абхазии находится в состоянии довольно-таки равновесном, симпатии избирателей достаточно сложившиеся, особой интриги вроде нет. Но нет и движения вперед: Абхазия повисла в ситуации полупризнания и полунезависимости: признает ее только Россия, плюс - с подачи России же - несколько далеких от нее стран: Никарагуа, Венесуэла, Науру и Вануату. Прочие страны-члены ООН Абхазию не признают, не признали они и легитимности прошедших там выборов. Иными словами, Абхазия полностью привязана к России, что тяготит абхазов, претендующих на полноправное государство. Такую позицию не назовешь антироссийской - но Абхазия при этом неизбежно будет сближаться с Турцией, где есть немалая, примерно в 600 тысяч человек, абхазская община - то есть абхазов там больше, чем в самой Абхазии.
Вот ситуация. И нельзя сказать, чтобы она была негативна по отношению к России - вовсе нет. Но при этом ситуация вполне себе тупиковая. Потому что Москва, с учетом истории вопроса, никак не может выступить посредником между Сухуми и Тбилиси - а Анкара, в перспективе, может! Потому что в Сухуми опасаются потока российских инвестиций - хотя инвестиции и нужны. А опасаются их потому, что просчитывают ситуацию, и понимаю, что зависимость от России и так запредельно велика. Станет она еще больше - и в России будут еще более уверены в своем праве назначать президента Абхазии. И хотя такая попытка проваливается уже вторично: в 2004 году Кремль поддерживал тогдашнего вице-президента Рауля Хаджимбу, а победил Сергей Багапш, осадочек, как говорится, остался.
Вторая причина в том, что России, по сути, нечего предложить Абхазии в долгосрочном плане. Ну да, развитие туризма, возможность принимать у себя туристов из России, отчасти - из других постсоветских стран - а дальше-то что? Куда не ткни, какой вариант ни возьми - все упирается в тупик. Выход "на Россию" не оказывается выходом в большой мир, а ситуация с российским признанием полностью описывается известной фразой Леца: "когда ты пробьешь головой стену, что станешь делать в соседней камере?"
Иными словами, Абхазия неизбежно будет отдаляться от России и дрейфовать сторону Турции. Это объективный процесс, совершенно не зависящий от персоналий первых лиц и от отношения к России в абхазском обществе. Что делать России в этой ситуации? Вариантов, по сути, два. Первый - укреплять присутствие в Абхазии, во-первых, военное, а во-вторых, экономическое. Этот курс сейчас и реализуется.
Но такая политика России неизбежно будет вызывать глухое раздражение абхазов. Постепенно раздражение будет нарастать. Вкупе с влиянием Турции, помноженным на наличие в ней огромной абхазской диаспоры, это рано или поздно придет к тому, что Россия окажется в Абхазии нежеланным гостем. И тот факт, что большинство граждан Абхазии имеет еще и российские паспорта, не возымеет тогда ни малейшей роли.
Второй вариант: сыграть на опережение и самим пригласить Турцию в непростой процесс абхазского урегулирования. Это дало бы возможность начать переговоры с Грузией о поиске хоть какого-то, пусть временного или переходного, компромисса. Пусть и даже очень непростые переговоры - но ведь сегодняшняя ситуация в четырехугольнике Россия-Абхазия-Южная Осетия-Грузия просто тупиковая. В тактической перспективе такой шаг может показаться сдачей позиций. Но стратегически он позволил бы России сохранить свое влияние в Абхазии, а, возможно, и улучшить свои позиции в регионе в целом. Пожертвовав малым - выиграть большее. Во всяком случае, избежать неизбежного поражения и гарантированного вытеснения из Абхазии в течение ближайших 15-20 лет.
Казалось бы, выбор очевиден? Не тут-то было. В чем причина? Причина в том, что сегодня политику России определяет сумма мнений ее элит, а российские элиты в настоящее время ощущают крайнюю нестабильность своего положения. По этой причине они опасаются любых перемен и любого усложнения игры, во-первых, и нарушения равновесия сил, сложившегося внутри них, между отдельными группами, во-вторых. Появление же нового игрока и новый курс усложнит ситуацию и делает ее не вполне предсказуемой. Элиты же заинтересованы в максимальной тактической предсказуемости, в пределах трех-пяти лет, хотя бы даже и ценой стратегического проигрыша в дальнейшем.
Как следствие, Россия продолжает жить в парадигме войн и противостояний - с Грузией, с Турцией, с мусульманским миром, с Западом, с НАТО и Бог знает с кем еще. А поскольку оценка ситуации неизбежно формирует ее развитие, то Россия, на уровне государства, закономерно получает войну и противостояние, раз за разом, снова и снова. И будет получать до тех пор, пока те, от кого зависит принятие решений, не пересмотрят систему приоритетов - впрочем, как я уже писал, такой пересмотр едва ли возможен, а любые волевые решения утонут в коллективном сопротивлении элит.