Политолог Алексей Мухин — о том, какой стратегии станут придерживаться США после выборов президента
После таких выборов, отмеченных фактически боестолкновениями между сторонниками Дональда Трампа и Хиллари Клинтон, «войнами компроматов», десакрализация статуса президента США, возводимого ранее в абсолют Голливудом и «доброй машиной американской пропаганды», неизбежна. Это будет ощущаться уже в ближайшее время. А пока вершиной политтехнологий в Штатах стала известная публичная оферта, сделанная певицей Мадонной в пользу кампании Клинтон.
В результате кто бы ни стал президентом (что на самом деле уже не так важно), он будет фигурой, заведомо ослабленной в политическом плане.
Глядя на него, американцы, да и лидеры других стран будут невольно припоминать то один, то другой эпизод предвыборной борьбы «не на жизнь, а на смерть» — политическую, конечно. И эта фигура окажется более зависимой от групп влияния, в том числе Пентагона, конгресса, банкиров из Федеральной резервной системы (ФРС), чем предыдущие хозяева Капитолийского холма.
Слабая власть порождает сильный соблазн ею злоупотребить, самоутвердиться за счет других, еще более слабых оппонентов. Она порождает желание искать все новые и новые угрозы, часто вымышленные, и создавать все новые и новые вызовы для их преодоления — чтобы казаться себе и окружающим более значимой, авторитетной.
Напомним, что именно последний американский президент Барак Обама впервые познакомил нас с увлекательной идеей «изоляции» России и «порванной в клочья» российской экономики. Произошло это по причине увеличивающегося диссонанса между тем, что Обама говорил, и тем, что он делал. Особенно сильно американский президент «ослабел» в политическом плане во время своего второго срока. Именно тогда на него обрушился невыносимый шквал упреков и насмешек из-за демонстрации слабости — физической, моральной и политической. В результате Обаме пришлось сосредоточиться на, как ему показалось, удачном объекте — Владимире Путине. Ему почудилось, что, приняв этот вызов и хотя бы морально победив своего российского коллегу, он докажет себе и всему миру, что «есть еще порох в пороховницах» американских президентов.
На излете проекта, когда стало понятно, что затея не удалась, была сделана последняя попытка: в Москву прибыл суперавторитетный в узких кругах Генри Киссинджер с секретной миссией — предложить российскому лидеру «сдаться». Ответом, судя по последовавшим за этим действиям, был вежливый отказ.
В результате Россия и ее президент стали одними из ключевых элементов избирательной кампании в США, «камнем в ботинке» Штатов в Северной Африке и на Ближнем Востоке, сильным конкурентом в «сирийской кампании» и в «украинском проекте».
Экспансионистский вектор развития экономики США, принуждающий их действовать «на расширение», не дает, в свою очередь, шансов изменить этот путь даже на отдаленную перспективу, хотя понятно, что все в руках ФРС. Однако явного желания развязать еще одну глобальную войну, похоже, тоже нет, несмотря на воинственную риторику отдельных граждан и должностных лиц: в ней просто нет необходимости, так как права оппонентов (читай — конкурентов) Вашингтона и без того постоянно ущемляются.
Имеются в виду прежде всего Россия и Китай. Россия — конкурент геополитический, а Китай — экономический «партнер», сосуществовать с которым крайне сложно, но и отказаться от услуг которого финансовой смерти подобно.
В результате США вынуждены играть на три «поля»:
— крупные региональные площадки: Индия, Иран, Россия. Здесь США пытаются установить свое влияние желательно на все процессы (экономику, политику, финансы, идеологию и т.п.);
— ресурсно-логистические площадки: Ливия, Ирак, Афганистан, Украина. Здесь США, разрушив политические системы, ввергли страны в, как им кажется, «управляемый хаос», который они пытаются контролировать. Получается фрагментарно и не очень удачно;
— торговые площадки: прежде всего Евросоюз и «азиатские тигры», через Транстихоокеанское и Трансатлантическое партнерства, которые почему-то называют не только торговыми, но и «инвестиционными», хотя уже сейчас понятно, что эти проекты задуманы как территории абсолютного торгового доминирования Штатов.
Желание выстроить с Китаем особенный, эксклюзивный формат G2, высказанное Бараком Обамой на первых этапах его президентства, выделяет КНР в отдельно стоящую площадку, на которой (или с которой) США намерены играть всерьез и гораздо более осторожно, чем с Россией.
Самое интересное состоит в том, что следующий президент США будет пытаться переиграть эту геополитическую игру в свою пользу и, конечно, станет мешать настоящим игрокам, пребывающим ныне за спинами политиков и за стенами офисов крупнейших корпораций. А такие попытки, как ни печально, традиционно заканчивались в США стрельбой — то в театре, то во время публичных мероприятий.