28 июня 2016 года во время последнего саммита ЕС в Брюсселе верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини представила новую глобальную стратегию Евросоюза в области внешней политики и политики безопасности. Текст «стратегии» представляет из себя 56-ти страничный документ под названием «Общее видение, общее действие: более сильная Европа». Для нас в этом документе актуальный интерес представляет российское направление программируемой сейчас в Брюсселе «глобальной» внешней политики ЕС.
Внешняя политика Евросоюза осуществляется в конкретном пространстве. «Общее видение, общее действие» определяет это пространство. Речь идет о большой континентальной геополитике. В полном соответствии с принципом старинной хорографии в центре описываемого пространства находится Европа. По тексту документа понятие «Европа» чаще всего является синонимом «Европейского союза», но не всегда. Согласно одного фрагмента, в рамках Европы существует еще «европейское экономическое пространство», которое не тождественно и шире территории Европейского союза. Очевидно, что в рамках «европейского экономического пространства» в «Европу» входят еще и государства, не входящие в ЕС, но состоящие в Европейской ассоциации свободной торговли и имеющие особые экономические и пограничные — через Шенген отношения с Евросоюзом — Норвегия, Швейцария, Лихтенштейн и Исландия. Однако «европейское экономическое пространство» не охватывает еще всей Европы. Вне Евросоюза имеется другая Европа. В разделе о политике присоединения Евросоюза мы читаем: «Любое европейское государство, которое уважает и продвигает ценности, воплощенные в наших договорах, может подать заявление, чтобы стать членом Союза». Следовательно, «неевропейское» государство присоединиться к ЕС не может, и в Европе вне рамок Европейского союза есть европейские государства. С одной стороны, «европейское государство», не разделяющее «ценностей» ЕС, не может «подать заявление», т. е. сделать первый шаг для попадания из европейской периферии в «настоящую» Европу. С другой стороны, именно «ценности» являются главной сущностной чертой «Европы», воплощенной в Евросоюзе. «Ценности» в этом плане являются именно цивилизационной характеристикой.
В новой внешнеполитической стратегии ЕС в специальном разделе указывается, что политика расширения применяется Евросоюзом в настоящее время только по отношению к «Западным Балканам» и Турции. Очевидно, что страны Западных Балкан и Турция рассматриваются, как принадлежащие к Европе, хотя географически последняя расположена по большей части в Азии, а культурно является частью исламского мира. Однако этим странам настоящие европейцы с ценностями позволили подать заявки на членстве и с ними ведут переговоры о нем.
Одновременно Западные Балканы и Турция рассматриваются в качестве одного из «соседств» в т. н. «Европейской политике соседства». В опубликованной стратегии ЕС определено, что политика расширения Евросоюза «представляет собой стратегические инвестиции в безопасность и процветание Европы». Для этого осуществляется экспансия расширения. Европа должна стать более могущественной и более безопасной.
Одной из откровенно заявленных целей «европейской политики соседства» является трансформация партнеров-соседей ЕС. «Наша сила притяжения может стимулировать трансформацию и не направлена против какой-либо страны», — пытаются в опубликованной стратегии непрямо ответить на претензии России относительно этой политики. В направлении России на восток от ЕС «европейское соседство» включает пять постсоветских государств в рамки программы «Восточное партнерство» ЕС. По отношению к государствам-соседям ЕС из «Восточного партнерства» опубликованная стратегия ЕС официально не предусматривает применение «политики расширения». В отношении этих стран, согласно документу, ЕС намерен реализовать соглашения об ассоциации. В стратегии заявлено, что ЕС будет работать над «повышением устойчивости» своих «восточных соседей» и отстаивать их право «свободно определять» свой подход к ЕС. Под «устойчивостью» понимается способность противостоять России и способность уйти из сферы влияния России.
С последним обстоятельством и связан конфликт ЕС с Россией. Евросоюз отказывает России в зоне ее гегемонии на постсоветском пространстве. Одновременно ЕС не рассматривает страны своего «Восточного партнерства» в качестве нейтрального буфера между Европой и Россией. ЕС заинтересован в торговле и выгодных инвестициях, в ресурсах этих территорий, которые он мог бы использовать на свое благо. Военно-политическое значение контролируемого экономически и культурно ЕС «буфера» касается НАТО. НАТО является инструментом жесткой силы Запада в то время, как ЕС — преимущественно мягкой силы. Привлекательность ЕС объясняется внешней доступностью возможности присоединиться к «золотому миллиарду» планеты. В документе открыто признается, что Европейский союз всегда гордился своей мягкой силой и намерен продолжать ее использовать во вне.
В опубликованной стратегии ЕС четко записаны пространственные векторы прямых экономических интересов Евросоюза. В южном направлении они простираются до Центральной Африки, на востоке — до Средней Азии. Европейские векторы по направлениям к этим регионам и пересекают «соседство» Евросоюза. На пространство, идущее от Европы, из Брюсселя смотрят евроцентрично, как на «соседние и прилегающие к ним территории». Евросоюз заинтересован в ресурсах всех этих территорий себе на благо. Весьма показательна с этой точки зрения используемая фразеология в документе: «устойчивый доступ к глобальному общему достоянию» (sustainable access to the global commons). С учетом отношения Евросоюза с его периферией в представленной стратегии Евросоюза определено, что управление взаимоотношениями с Россией представляет собой «ключевой стратегический вызов» для Евросоюза. Очевидно, что «вызов» связан с оказанным сопротивлением продвижению Европы на восток. Поэтому из представленных в документе пространственных направлений — это единственное, которое имеет для ЕС «стратегическое» значение в его внешней политике.
Стратегическое направление требует от ЕС:
— последовательного, общего и единого подхода государств-членов к России;
— применение идеологии уважения «международного права» и принципов внешней политики.
В новой внешней стратегии Евросоюза утверждается, что «суверенитет, независимость и территориальная целостность государств, нерушимость границ и мирное урегулирование споров являются ключевыми элементами европейской политики безопасности. Эти принципы применимы ко всем государствам, как внутри, так и за пределами границ ЕС».
В отношении этих «принципов» ЕС в России существует с конца прошлого века много раз артикулированное недоверие, поскольку в пределах Европы они были очевидно нарушены самими европейцами на Балканах в отношении Югославии. В опубликованном документе по стратегии внешней политики Евросоюза утверждается, что ЕС «не признает» «незаконной аннексии» Россией Крыма и «не принимает» дестабилизации Восточной Украины. «Нарушение Россией международного права и дестабилизация Украины стали вызовом основам европейского порядка», — записано в «Общем видении, общем действии». Таким образом, Украина является частью «европейского порядка», продвигаемого с опорой на «принципы» Евросоюзом.
В то же время в отношении России ЕС готов следовать линии «мягкой силы» без опоры на силовые конфронтационные практики. «Мы будем сотрудничать с Россией, чтобы обсуждать разногласия и сотрудничать, если и когда наши интересы пересекаются», — утверждается в документе. В дополнение к обсуждению кризисных вопросов во взаимоотношениях ЕС готов к «избирательному взаимодействию» с Россией по вопросам, представляющим для него интерес — по изменению климата, по Арктике, морской безопасности, образованию, научным исследованиям и приграничному сотрудничеству. Взаимодействие должно включать в себя еще и углубление «социальных связей» через облегченные поездки для студентов, представителей гражданского общества и бизнеса — т. е. мы видим обычный инструментарий «мягкой силы ЕС», используемый для трансформации идентичности россиян в нужном направлении. ЕС контактирует с теми сообществами, которые он и только он определяет в качестве «гражданского общества». Интересно, что этот ресурс мягкой силы прозападного сообщества в России в документе даже получил определение части «глобального гражданского общества».
В документе никак конкретно не затрагивается проблема санкций, применяемая ЕС по отношению к России. Инструмент санкций рассматривается лишь обще: «Ограничительные меры, в сочетании с дипломатией, являются ключевыми инструментами, чтобы добиться мирных перемен. Они могут играть ключевую роль в сдерживании, предотвращении и разрешении конфликтов». Таким образом, санкции рассматриваются в качестве инструмента к принуждению, но применительно к России эта проблема не обсуждается.
Отдельный раздел в новой стратегии ЕС составляет евросоюзная энергетическая политика и энергетическая безопасность — вопросы, которые прямо затрагивают интересы России в Европе. В документе определено: «Энергетический союз представляет из себя целостные усилия по работе над внутренними и внешними аспектами европейской энергетической безопасности. В соответствии с целями энергетического союза ЕС будет стремиться к диверсификации своих источников энергии, маршрутов и поставщиков, в частности, в газовой области, а также для содействия самым высоким стандартам ядерной безопасности в третьих странах». Энергетические контракты должны быть прозрачны, а любая строящаяся новая инфраструктура должна полностью соответствовать действующему законодательству ЕС, в том числе, Третьему энергетическому пакету.
Если в направлении Востока и Юга ЕС намерен развивать свою политику соседства для формирования под себя зависимой периферии, то в отношении географического направления на запад ЕС продолжит «углублять трансатлантические связи и партнерство с НАТО», т. е. свой зависимый союз с США. В документе прямо указывается, что главной основой для коллективной обороны большинства государств-членов ЕС остается НАТО.
Можно подвести главные итоги рассмотрения заявленной новой стратегии Евросоюза. Впрочем, она не нова, и основные ее принципы определены еще на исходе 1990-х годов, включая главный — комбинированное наступление на восток НАТО и ЕС.
1. Экспансия НАТО и ЕС на Восток облегчается тем, что Евросоюз, действуя под маркой «Европы», осуществляет под предлогом продвижения ценностей экспансию Запада на территории также именуемые «Европой». Границы между «Европой» и «Евразией» не существует, и она определяется сейчас через конфликт Запада с Россией. ЕС не заинтересован в определении на Востоке политической границы Европы и четко очерченной сферы своего влияния;
2. Евросоюз выстраивает через политику «Восточного партнерства» и торговые ассоциации периферию под себя. Периферия важна для Европы не только, как поле для экономической деятельности и гарантии благосостояния европейцев, но и для обеспечения собственной безопасности;
3. В направлении Евразии открыто заявленные экономические интересы ЕС простираются до региона Средней Азии включительно;
4. В своих отношениях с Россией ЕС, выстраивающий под себя подконтрольные территории в «Восточном партнерстве», категорически отказывает России в праве на наличие у нее подконтрольных территорий. Зависимый от ЕС буфер из «Восточного партнерства» не рассматривается в качестве такового для России. Территория России сама должна стать периферией ЕС;
5. В продвижении своей политики «Восточного партнерства» ЕС опирается для жесткого сдерживания России на НАТО, сам предпочитая инструментарий мягкой силы для изменения идентичности российского общества, а из жесткого набора ЕС выбирает лишь санкции.
6. ЕС в своей внешней политике не рассматривает возможности открытого военного конфликта с Россией, целиком передоверяя эту возможную сферу продолжения политики другими средствами НАТО. В своей внешней политике соседства ЕС координирует свои действия с США и опирается на поддержку НАТО.