Власти Соединённых Штатов не на шутку ополчились против Организации стран-экспортёров нефти (ОПЕК). Пока зачинщиком выяснения отношений с нефтяным картелем выступает Конгресс США, в то время как администрация Белого дома пребывает в выжидательной позиции. Но звучащие с Капитолия заявления не оставляют сомнений в главном адресате недовольства вашингтонских политиков. Это Саудовская Аравия — ведущая сила ОПЕК, формирующая политику влиятельной Организации на мировом энергетическом рынке.
Некоторые американские конгрессмены стали именовать ОПЕК не иначе как «угрозу национальной безопасности США» и предлагать меры воздействия на возомнивших о себе саудовцев. Пока такая риторика не получила предметных очертаний, но американцы, скорее, демонстрируют свои возможности «надавить» на болевые точки Саудовской Аравии. Помимо резонансной инициативы в Конгрессе США рассекретить 28 страниц доклада о расследовании террористических актов 11 сентября 2001 года, в которых прослеживается причастность высокопоставленных представителей дома Аль-Сауд к атакам 15-летней давности, запускается в оборот ещё один примечательный законопроект. Влиятельная группа конгрессменов предлагает создать комиссию, призванную рассмотреть вопрос потенциальных угроз со стороны ОПЕК. В ряды американских законодателей закралось сомнение, что нефтяной картель во главе с Саудовской Аравией использует нечестные средства, для того чтобы укрепить своё доминирование на сырьевом рынке. Один из авторов законопроекта, республиканец Кевин Крамер из Северной Дакоты, настаивает на детальной оценке всех возможных способов решения проблемы, так как её укоренение «может угрожать национальной безопасности США».
За этой громкой формулировкой скрывается целый пласт постигших Вашингтон и Эр-Рияд в последнее время разногласий. Постановка вопроса о потенциальной «угрозе национальной безопасности США» со стороны одного из ближайших военно-политических партнёров американцев на Ближнем Востоке показательна сама по себе.
В Америке многое мерится деньгами. Зачастую под калькуляцию по принципу «прибыль — убыток» попадают и отношения США с иностранными государствами. У саудовцев свой набор мер воздействия на заокеанского партнёра, который даёт всё больше поводов усомниться в его настрое продолжить тесные отношения с крупнейшей арабской монархией. Саудовские авуары на казначейских счетах США более чем обильны. Вместе с ценными бумагами саудовцев на руках у других арабских стран Персидского залива, коллег Саудовской Аравии по ОПЕК, сумма долга под гарантии правительства США набегает астрономическая.
В ответ на уколы в свой адрес из Конгресса, Королевство пригрозило продать казначейские облигации и другие американские активы на $ 750 млрд. По оценкам финансовых аналитиков, официально у Саудовской Аравии только $ 116,8 млрд в облигациях США, а страны ОПЕК в целом контролируют $ 281 млрд по состоянию на февраль 2016 года. Между тем часто муссируемая сумма в $ 750 млрд может оказаться ближе к правде, ибо за тучные годы высоких цен на нефть расчётливые аравийцы могли накопить значительно больше американских активов, например, при помощи ведения финансовых операций через третьи страны. Известно, что крупнейший держатель государственных облигаций первой экономики мира — Китай — использует такой метод опосредованного приобретения зарубежных активов. Почему, в таком случае, этого не следует ожидать от «первого номера» ОПЕК?
Несомненно, экономика США, даже при худшем сценарии воплощения саудовцами своих угроз в жизнь, переварит вывод этих $ 750 млрд со своего рынка. Впрочем, власти Королевства не потеряли голову настолько, чтобы пускаться в открытую конфронтацию с военной сверхдержавой. Продажа активов запустит такие процессы в американо-саудовских отношениях, а с ними и на всём Ближнем Востоке, которые будут сродни тектоническим сдвигам в межгосударственных конфигурациях на пространстве от Синая до Залива. Дело до этого явно не дойдёт, во всяком случае в Вашингтоне и Эр-Рияде есть внутреннее ощущение «красной линии», перед которой следует вовремя остановиться. Вопрос в том, что стороны пока не приблизились к этой черте, а продолжают «поигрывать мускулами» и строить друг другу гримасы, словно представители новозеландского племени маори, когда те своим известным танцем устрашают противника.
США полностью не отталкивают от себя Саудовскую Аравию, напротив, время от времени уделяют ей повышенные знаки внимания. В качестве одного из последних примеров тому отметим консультации по Сирии госсекретаря Джона Керри в Эр-Рияде с королём и двумя наследными принцами, проведённые до того, как шеф Госдепа 17 мая прибыл в Женеву для участия в заседании Международной группы поддержки Сирии. Или совсем свежий эпизод — визит спецпосланника и координатора Госдепартамента США по международной энергетике Амоса Хокстайна в Саудовскую Аравию. В Королевстве он встретился с представителями правительства и энергетического сектора страны для обсуждения сотрудничества в энергетике и вопросов диверсификации, сообщили в Госдепе. Однако в синхронности указанных инициатив Конгресса и визитов вежливости высокопоставленных представителей американской администрации отчётливо просматривается политика «кнута и пряника». Мир пока не придумал лучшего способа держать задиристых партнёров в тонусе…
У США и Саудовской Аравии назрело обоюдное понимание того, что сложившийся годами баланс их интересов на Ближнем Востоке постепенно рушится. Дело не только в факторе выведения Ирана из позиции регионального изгоя в потенциальные партнёры США, к чему приложила руку администрация Барака Обамы. Более глубокий взгляд показывает, что выстроенная десятилетиями конструкция отношений между США и Королевством дала системный сбой. Аравийцы продавали американцам нефть по высоким ценам, взамен получая от последних оружие и «благословение» на лидерство в арабском мире. Как только в США появился мощный внутренний компонент обеспечения энергетической безопасности без оглядки на Саудовскую Аравию и её «нефтяной клуб» (североамериканские месторождения сланцевой нефти), двусторонние отношения стали остывать.
До полной заморозки связей дело, конечно, дойти не могло, но наружу вырвались копившиеся годами и тщательно скрываемые под «оружейно-нефтяным ковром» взаимные недовольства. Вашингтон стал выражать негодование по поводу использования саудовцами денег от продажи нефти не только для пополнения своих и без того избыточных оружейных арсеналов, но и для спонсирования радикальных исламистских группировок в Ближневосточном регионе. К каким проблемам для США такое спонсорство саудовцев и их арабских компаньонов по ОПЕК привело, начиная где-то с 2012 года, со второго президентского срока Обамы, думается, нет нужды останавливаться подробно. Королевство потеряло чувство меры, мостя дорогу своим интересам и подтачивая неугодные ему режимы в регионе изнутри с помощью экзальтированных «воинов Аллаха», резонно посчитали в Вашингтоне.
Можно долго спорить о том, кто стоял у истоков возникновения террористической организации «Исламское государство Ирака и Леванта», переросшей ныне в ДАИШ и претендующей на отдельный «халифат». Но в этой «сутолоке» версий нельзя не увидеть изначальное raison d’etre планов Саудовской Аравии сокрушить неугодные ей проиранские режимы в Ираке и Сирии. Как это обычно бывает, запущенный, в том числе и на деньги американских налогоплательщиков (напомним, в США — нефть, оттуда — «кэш»), саудовский проект на определённом этапе стал жить собственной жизнью. И уже сами власти Королевства оказались под прицелом «воинов Аллаха», грозящих возвращением Мекки и Медины в руки «истинно правоверных мусульман».
Саудовская Аравия и арабский компонент ОПЕК превратились для США в условный «банк», кредитующий радикальные настроения на Ближнем Востоке. Монаршая семья Аль-Сауд ныне всеми силами пытается дезавуировать как свой образ «банкира» джихадистов, ссудившего им «начальный капитал», так и уйти от традиционно жёсткой привязки собственного внешнеполитического курса к нефтяному фактору.
Презентованная недавно в Королевстве программа Vision 2030, нечто вроде саудовской версии «перестройки», объявленной во второй половине 1980-х в СССР, укладывается в эту логику (1). Однако далеко не факт, что попытка местных властей переформатировать монархию с учётом новых геополитических реалий на Ближнем Востоке и далеко за его пределами увенчается успехом. Более того, напрашиваются предположения, что именно американцы, и никто другой, причём при негласной поддержке иранцев, сделают всё для исключения успеха программных установок Vision 2030. США не заинтересованы во внутреннем усилении саудовцев, что неминуемо будет вести к росту их амбиций вовне.
Активная внешняя политика уже стала реальностью на властном небосклоне Королевства, где взошла звезда заместителя наследного принца, министра обороны Мухаммеда бин Салмана, любимого отпрыска короля Салмана. Молодой принц-реформатор стал переиначивать консервативный уклад первой арабской экономики под свой «Vision 2030».
Сын короля — второй в очереди на престол. Перед ним стоит племянник Салмана, наследный принц и глава МВД Мухаммед бин Найеф. На публике между двоюродными братьями нет и намёка на конкуренцию. Так, кронпринц Найеф в конце апреля заявил, что поддерживает «своего коллегу, брата и правую руку Мухаммеда бин Салмана в его грандиозном начинании». Действительно, во время заседаний Совета по делам политики и безопасности Королевства (аналог Совета безопасности в других странах), молодой вице-кронпринц неизменно восседает по правую руку от главы саудовского Совбеза — Мухаммеда бин Найефа.
Между тем посвящённые вашингтонские аналитики уже достаточно длительное время указывают на зарождающееся между ними противоборство (2). Показательный случай в этом контексте, опять-таки с сильной «нефтяной начинкой», произошёл, когда с поста министра нефти был смещён Али аль-Наими, считавшийся человеком Мухаммеда бин Найефа. На освободившееся место назначен протеже принца-реформатора, при этом нефтяное ведомство страны реорганизовано в министерство энергетики, промышленности и минеральных ресурсов. Не по годам опытной рукой, пользуясь своим положением «любимого сына», Мухаммед бин Салман расставляет в нужные места доверенных лиц. Если так продолжится и впредь, то вопрос с престолонаследием решится в пользу молодого принца, исходя из сосредоточения в его руках всей фактической полноты власти.
Наследный принц Найеф остаётся одним из наиболее проамерикански настроенных представителей высших слоёв саудовской иерархии. Но при всём этом любая последующая администрация в Белом доме будет явно не прочь разжечь взаимные подозрения между сыном и племянником престарелого монарха. Всегда легче зависать над схваткой, предлагая услуги той или иной стороне, чем находиться в гуще внутриклановой борьбы.
Стратегия Саудовской Аравии Vision 2030, которая призвана снизить её зависимость от нефти, является предвестником гибели ОПЕК. В этой амбициозной программе нет никакой роли для картеля, контролирующего около 40% продаж нефти на мировом рынке, отмечают западные аналитики. Что интересно, подобными мыслями американские и европейские эксперты стали наперебой делиться в преддверии саммита картеля в Вене 2 июня.
Возникает ощущение, что США желают гибели ОПЕК или, как минимум, маргинализации сохраняющего своё могущество клуба нефтеэкспортёров. Что от этого выиграют американцы, а что могут потерять — ещё предстоит просчитать на перспективу. Между тем уже сейчас очевиден настрой вашингтонского истеблишмента использовать любой подходящий повод указать саудовцам «на место». Будут ли для этого применимы «технологии» досье по 11 сентября или «опековская» тема выдвинется в ключевые, не столь принципиально. Главное, что маховик дистанцирования США и Саудовской Аравии друг от друга постепенно набирает обороты. И в этом «танце на устрашение» два государства норовят запугать «партнёра» как можно сильнее.
(1) Программа концентрируется на трёх главных направлениях. Во-первых, предполагается увеличение ненефтяных доходов за счёт повышения сборов и тарифов на коммунальные и другие общественные услуги, постепенного расширения налоговой базы, повышения доходов от растущего туристического потока в Королевство. Во-вторых, сокращаются расходы, снижаются субсидии, пересматривается финансирование затратных государственных инвестиционных проектов, уменьшаются расходы на закупку вооружения за рубежом (последнее — явно не в пользу ВПК США). Наконец, монархия намерена диверсифицировать активы своего национального богатства и в ходе этого процесса повысить текущие инвестиционные доходы. Так, Vision 2030 предполагает размещение на бирже небольшого пакета акций (до 5%) гигантского нефтяного конгломерата Saudi Aramco и инвестирование полученной выручки в широкий спектр активов по всему миру.
(2) Simon Henderson, The Next King of Saudi Arabia // The Washington Institute for Near East Policy, January 8, 2016.
http://eadaily.com/ru/news/2016/05/27/ssha-saudovskaya-araviya-obidy-nef...