Аналитик Александр Фролов - о роли совместных энергопроектов России и Турции в сотрудничестве двух стран и Европы
В этом году наша страна могла бы отметить удивительный юбилей - сто лет мира с Турцией. До 1918 года отношения между нашими государствами всегда находились в крайне неустойчивом состоянии. За 350 лет случилось 12 крупных конфликтов. Сегодня Россия и Турция не просто мирно сосуществуют, но и развивают самые прочные из известных человечеству международных связей — связи в области энергетики.
На стамбульской площади Таксим есть монумент «Республика». Рядом с Ататюрком и его ближайшими сподвижниками стоят Клим Ворошилов и Михаил Фрунзе (по другой версии — Семён Аралов). Считается, что их добавили по личному распоряжению Мустафы Кемаля в знак благодарности за военную, финансовую и дипломатическую помощь нашей страны. Первой молодую светскую Турцию признала РСФСР.
Оказалось, что, несмотря на очевидные противоречия, крайне непростую историю отношений и чрезвычайно накаленную обстановку в мире, наши страны могут сотрудничать. Мы предоставляли Турции кредиты, наращивали торговлю, строили ей теплоэлектростанции, начали поставлять природный газ.
Сейчас Турция — второй по величине покупатель российского голубого топлива, один из крупнейших потребителей сжиженных углеводородных газов (СУГ) и один из важнейших партнёров в области атомной энергетики.
СУГ (пропан-бутан) обычно не попадает в поле зрения массовой аудитории. При этом из 16,5 млн т производимого в России пропан-бутана более 1 млн т отправляется в Турцию. Это более трети потребностей страны. СУГ для Турции — это не только сырье для нефтехимии, но и моторное топливо. Кстати, если вы покупали ковер в Турции, то высок шанс того, что сделан он из российских сжиженных углеводородных газов.
В декабре прошлого года «Росатом» начал строительство первой атомной электростанции в Турции — «Аккую». Срок эксплуатации этой АЭС составит минимум 60 лет. Скорее всего, срок будет продлен. Это обычная практика. Уже сейчас ведется речь о том, что «Аккую» — это проект на сто лет.
Несмотря на сохраняющееся на некоторых развитых рынках недоверие к атомной энергетике, новые АЭС регулярно вводят в эксплуатацию. Тот же Китай обозначил одним из приоритетов в энергетике развитие атомного сектора, который наравне с газом и возобновляемыми источниками должен вытеснять уголь из электрогенерации. Турецкий проект «Росатома» в этом контексте можно представить как витрину, на которую может посмотреть любой потенциальный покупатель. И этот проект тем более ценен, что он смог пережить кратковременное охлаждение отношений между нашими странами.
Примечательно также, что Турция претендует на ведущую роль на Ближнем Востоке — и в экономическом, и в политическом планах. И если атомная энергетика — это в чистом виде усиление энергетической безопасности и задел для роста энергопотребления, то в газовом секторе ситуация выглядит сложнее. И здесь не обойтись без разговора о потенциальных конкурентах.
Турецкое руководство старается превратить страну в ведущий транзитный узел, через который будут прокачивать природный газ многие поставщики, а не только Россия. В теории. Казалось бы, в пользу этой «теории» говорит небольшая, но представительная очередь желающих проложить свои газопроводы через Турцию. К примеру, нашумевшие добычные проекты на израильском шельфе.
Идея такова: добывать газ на шельфе Израиля и поставлять его в Европу. Турция рассматривается как возможный транзитёр. Евросоюз не менее внимательно, чем Турция, следит за этим проектом. Ведь это отличный повод вновь поговорить об энергобезопасности и покритиковать «коммерчески необоснованные» газопроводы из России. Но этот проект на сегодняшний день приносит больше пользы в области пиара, нежели в области производства.
Также, казалось бы, позиции Турции-транзитера усиливает проект «Южный газовый коридор» — система газопроводов для доставки азербайджанского газа в ЕС. Она должна транспортировать 6 млрд куб. м газа в саму Турцию, 2 млрд куб. м — на Балканы и 8 млрд куб. м — в Италию. Для сравнения, в одну только Италию «Газпром» поставляет около 25 млрд куб. м газа.
Если газопровод всё же построят в 2020-х годах, возможно он успеет занять нишу, которая неминуемо откроется на рынке Европы из-за снижения собственной добычи в этом регионе. С другой стороны, нас с вами постоянно пугают американским СПГ. Возможно, этого энергоносителя стоит бояться как раз молодым и неокрепшим, но чрезвычайно затратным проектам вроде «Южного газового коридора».
Из реализуемых в данный момент проектов в рамки создания мощного газового узла в Турции укладывается только «Турецкий поток». Во-первых, этот газопровод уже строится. Во-вторых, каждая из его ниток примерно равна по мощности всему «Южному газовому коридору». Сейчас Турция получает значительную часть российского газа через Украину и Балканы. Главная сложность здесь — это определение и согласование маршрута доставки российского газа от границы республики с ЕС. Притом этот вопрос носит не умозрительный, а чисто прикладной характер, так как есть реальные потребители, и на Балканах частично присутствуют необходимые газотранспортные мощности. О своей готовности принять участие в этом проекте неоднократно говорила Греция. То есть на сегодняшний день есть лишь один газотранспортный проект, который соответствует цели Турции стать транзитным узлом.
Разумеется, даже такие прочные связи, как связи в области энергетики, иногда рвутся. Мы это знаем, как никто другой, на примере некоторых постсоветских государств. Но на сегодня ничего прочнее не придумано. Важно, что кроме чисто экономических эффектов российско-турецкие проекты в одной только газотранспортной сфере способны оказать позитивное воздействие и в области международных отношений. К примеру, растопить лед между такими давними противниками, как Турция и Греция.