Спецслужбы и международные организации тщетно пытаются узнать правду о ядерном сотрудничестве Пакистана и КНДР
Индия, Япония и США объявили о создании совместной комиссии, которая должна выяснить, насколько велика степень участия Пакистана в создании северокорейской ядерной бомбы. В Нью-Дели считают, что обострение ситуации на Корейском полуострове — отличная возможность для того, чтобы свести счеты со старыми соперниками, а в Токио надеются найти данные о причастности Китая к ядерной программе КНДР. Шансы на то, что удастся установить правду, однако, призрачны: вот уже 15 лет Пакистан держит ключевого свидетеля и по совместительству национального героя под тщательной охраной.
Преступление и покаяние
В 2004 году США объявили, что разведывательные службы установили существование обширной тайной сети поставщиков ядерных технологий. По их утверждению, сеть возглавлял Абдул Кадыр Хан, также известный как «отец ядерной бомбы Пакистана». В интервью каналу «Аль Джазира» Абдул Кадыр Хан утверждает: «Мое имя чисто».
«Граждане Пакистана! С глубочайшим чувством печали, стыда и раскаяния я решил предстать перед вами, чтобы искупить хотя бы часть страданий, которые вы испытали по моей вине… Всё то, чего я достиг за годы, отданные укреплению безопасности Пакистана, подвергается сейчас серьезной опасности. Я действовал, как мне казалось, правильно, но на самом деле ошибался, способствуя распространению ядерного оружия... Братья и сестры, я приношу безоговорочные извинения нации, пострадавшей по моей вине».
Так ученый-физик Абдул Кадыр Хан — некогда национальный герой, создатель пакистанской ядерной бомбы, а по совместительству торговец атомными секретами, превративший страну в «ядерный супермаркет», — каялся перед согражданами с экрана телевизора 4 февраля 2004 года. Стран, которым он продавал бомбу, Кадыр Хан публично не назвал, но пресса уже раструбила о них на весь мир: Ливия, Иран, КНДР.
Откровениями Кадыр Хана немедленно заинтересовались эксперты МАГАТЭ и зарубежные следователи, в том числе сотрудники американских спецслужб. Но никого из них к физику так и не пустили. Вместо этого уже на следующий день после покаяния Кадыр Хана по телевидению президент Мушарраф немедленно подписал указ о помиловании. Следующие пять лет ученый провел под домашним арестом, пока наконец в 2009-м не был торжественно объявлен «свободным гражданином Пакистана», несмотря на протесты США.
Сейчас отец пакистанского атома может спокойно выходить из дома. Он живет под надежной охраной и даже позволяет себе изредка покритиковать власти. Но к нему по-прежнему не пускают сотрудников иностранных правоохранительных органов.
Пакистанское руководство небезосновательно опасается, что герой нации может рассказать слишком много удивительных и интересных историй, слушать которые чужим ушам совершенно ни к чему.
Крепни, дружба
Нельзя сказать, что дружба между Пакистаном и КНДР имеет долгие и глубокие корни. Дипломатические отношения между странами были установлены только в 1971 году — по иронии судьбы, как раз тогда, когда в Исламабаде всерьез задумались о собственной ядерной программе. Незадолго до того Пакистан потерпел сокрушительное поражение в войне с Индией, лишившись восточной части страны, и пакистанское руководство понимало, что следующий конфликт вполне может стать для государства последним. Требовалось что-то противопоставить индийской военной мощи — например, ядерное оружие. Работы над его созданием возглавил инженер-металлург Абдул Кадыр Хан.
Расцвет пакистанско-северокорейской дружбы пришелся на 1990-е, когда у власти в Пакистане находилась Беназир Бхутто, имевшая репутацию прогрессивного и прозападного политика. Это совершенно не помешало «черной розе Пакистана», как звали ее журналисты, наладить контакт с КНДР, посетить в 1993 году Пхеньян и договориться о сотрудничестве.
Важную роль в этом сыграл Китай. В 1990-х западные державы, сотрудничество с которыми было критически важно для бурного развития экономики КНР, только-только сняли санкции, введенные против Пекина после подавления беспорядков на Тяньаньмэнь. Китайское руководство оказалось в сложной ситуации: с одной стороны, и Пакистан, и КНДР являлись в значительной степени китайскими государствами-клиентами, которые нужно было поддерживать, с другой — нельзя было давать повода для новых санкций (китайцы даже демонстративно отказались продать Пакистану ракеты «Дунфэн-11»). Поэтому в Пекине с облегчением восприняли начало прямого сотрудничества между Исламабадом и Пхеньяном, которое позволяло КНР и сохранить лицо, и остаться в стороне.
Несмотря на то что в 1997 году после сокрушительного поражения на выборах Бхутто потеряла власть, а в 1999 году военные во главе с Первезом Мушаррафом отстранили от власти сменившего ее Наваза Шарифа, пакистанско-северокорейская дружба только крепла. Если при Бхутто речь шла только о закупке у КНДР ракет, за которые пакистанцы расплатились деньгами, то Шариф уже, судя по всему, передал корейцам ядерные технологии и центрифуги для обогащения урана и даже позволил КНДР провести испытания очередной бомбы на пакистанском полигоне.
Не нужны нам ваши центрифуги
«Нам нечему их учить и нечего им поставлять, их технологии куда лучше наших, — объяснил Кадыр Хан несколько месяцев назад в телефонном интервью «Би-би-си Урду». – Наши физики работают на старье, а их специалисты — талантливые люди, большинство из них учились в России».
Неясно, сколько в этом признании откровенности, а сколько попытки подстраховаться на случай будущего допроса, если обстоятельства изменятся, но, похоже, Кадыр Хан прав.
Дело в том, что ядерная программа Пакистана основана на обогащении урана, и центрифуги, соответственно, в КНДР поставлялись также урановые. Меж тем северокорейские бомбы были созданы на основе плутония, и технологии, применявшиеся при их производстве, были куда совершеннее пакистанских.
Вопрос о наличии у КНДР урановой программы до сих пор остается открытым. На данный момент известно об одном ядерном центре, в котором находятся около 2 тыс. центрифуг — их демонстрировали иностранным экспертам в 2010-м. Этого достаточно для производства двух зарядов в год. Однако неясно, единственный ли это урановый центр или есть еще.
Схожая ситуация и с ракетами «Нодон-А», переданными северокорейцами пакистанцам. Официально считается, что пакистанские разработчики при создании собственных ракет средней дальности «Гаури» заимствовали у корейцев только концепцию. Однако, если верить утечкам, пакистанские оружейники активно использовали наработки северокорейских коллег, полученные в рамках обмена на центрифуги.
Атом не прощается с тобой
Формально сотрудничество Пхеньяна и Исламабада завершилось в 2002 году, после того как американские следователи предъявили пакистанским коллегам доказательства утечки ядерных технологий за рубеж. Президент Мушарраф, решив не дразнить гусей и не ссориться с США, добивавшими к тому моменту талибов в Афганистане, отправил Кадыр Хана под домашний арест.
После того как военные ушли от власти и премьером снова стал Наваз Шариф, в Вашингтоне рассчитывали, что правда о передаче технологий Северной Корее наконец выплывет наружу. Этого не произошло: как ни заманчиво было для новой власти свалить грех ядерного сотрудничества с КНДР на соперников-военных, Шариф трезво оценил шансы и решил не рисковать. Ниточки тянулись очень далеко — вплоть до бывшего начальника штаба Сухопутных войск Мирзы Аслама Бега и других уважаемых людей в погонах, чье влияние в Пакистане до сих пор крайне сильно. Если бы премьер решил распутать этот клубок, слишком велик был бы шанс вновь лишиться власти.
Понятно, что без санкции свыше организовать транспортировку центрифуг в КНДР было невозможно. Каждая из них весит около полутонны, тайком в багаже ее не провезешь. Однако в конце концов было решено, что все произошедшее — инициатива лично Абдул Кадыр Хана, верного сына любимой родины, слегка запутавшегося, но позже поправленного старшими товарищами. Сам физик, однако, не желает сидеть тихо, регулярно выступая в прессе с любопытными разоблачениями. К примеру, в 2011 году он заявил, что северокорейцы заплатили за доступ к ядерным технологиям $3,5 млн. Эту информацию пакистанское руководство категорически опровергло.
Пакистан присоединился к санкциям ООН, в 2010-м прекратив регулярное морское сообщение с КНДР. Однако неофициально пакистанские компании по-прежнему предлагают перевозку грузов в Северную Корею, и пакистанские суда под чужими флагами заходят в северокорейские порты.
Последнее заявление пакистанского руководства по итогам северокорейских испытаний выглядело нежной лаской по сравнению с гневными протестами других стран. «Пакистан последовательно считает, что КНДР должна выполнять резолюции Совбеза ООН, и просит все стороны воздерживаться от провокационных действий», — сущие пустяки после высказываний Трампа о намерении стереть Пхеньян с лица Земли.
Похоже, в Исламабаде надеются, что рано или поздно дурные времена пройдут, санкции будут сняты и с Северной Кореей снова можно будет наладить взаимовыгодный обмен. Возможно, на этот раз пакистанским ядерщикам найдется чему поучиться у корейских коллег.