Сенатор Константин Косачев - о новом векторе международных отношений, по которому пошли США с Дональдом Трампом
На днях в журнале The American Interest прозвучал тезис о том, что никогда прежде в американской истории предполагаемая внешняя политика новой администрации не была окутана такой неопределенностью.
Вопрос, который не дает покоя ни оппонентам, ни союзникам США в мире: Quo vadis, Америка?
На круглом столе в Совете Федерации мы также попытались поразмышлять над тем, что, в частности, ждет российско-американские отношения при новой администрации Соединенных Штатов Америки. Разговор получился весьма содержательным и оживленным, при этом разброс мнений был весьма и весьма широким. Во всяком случае, в этом мы выгодно отличались от того межпартийного консенсуса, который сегодня сложился в американском конгрессе по отношениям с Россией.
Впрочем, позиции российских экспертов и политиков находились не в противоположных плоскостях («надо — не надо»), а скорее в разных точках на некой шкале от скепсиса до оптимизма. Кто-то верил в скорое улучшение климата на двустороннем треке, кто-то сомневался в этом, но ни один не отрицал, что это полезно для России, США и всего мира.
И это лишний раз утвердило меня в мысли, которую высказал и на круглом столе. Та надежда, тот осторожный оптимизм и сдержанные — но не скрываемые — ожидания, с которыми восприняли в России победу Трампа, похоронили очень популярный в некоторых экспертных кругах тезис о том, что в России, мол, сознательно раскручивается антиамериканизм в утилитарных целях — отвлечь население от внутренних проблем и свалить всё на Америку. Аплодисменты «патриотических» фракций в Госдуме (не очень уместные, на мой взгляд, но весьма характерные) после объявления о победе Дональда Трампа показали, что от конфронтации устали буквально все. Но как все будет в реальной практике?
Анализируя, условно говоря, «трампизм» как пока еще малоизученное явление, мы можем все же сделать некоторые выводы, опираясь в том числе на оценки, высказанные экспертами.
Прежде всего победа Дональда Трампа — это не исключительное, а вполне системное явление, которое и следует объяснять, опираясь на изучение процессов в самой системе. В частности, тех рисков, вызовов и внутренних противоречий, которые накопились в ней буквально за последние годы, когда глобализация, возможно, перестала быть главным драйвером мировых процессов, укрепились новые центры силы, увеличился разрыв между бедными и богатыми и т.п.
Трамп выражает собой спрос влиятельной части элит на разворот к внутренней политике. Именно она будет задавать повестку и вектор внешнеполитических усилий. И чем масштабнее будут выглядеть внутренние проблемы той же Америки (а их немало), тем жестче новая команда будет действовать вовне — в этом ни у кого не должно быть ни малейших сомнений. Когда надо, она пойдет напролом, невзирая на мнение международного сообщества и правовые нормы.
По самым первым оценкам, можно сделать вывод, что проблемы новая «смена» в Белом доме видит, во-первых, в укрепляющемся экономическом лидерстве Китая, в чем усматривается прямой вызов Америке. Во-вторых, очевидной выглядит и угроза со стороны международного терроризма. Но опять же в преломлении к американским интересам — то есть в тех регионах и сферах, где есть прямая угроза им, в частности на Ближнем Востоке. В-третьих, заметно снизились рентабельность и глобальная роль транснациональных корпораций и механизмов. Поэтому в числе первых действий администрации Трампа — указ об официальном выходе США из Транстихоокеанского партнерства, которое он назвал «потенциальной катастрофой для страны», а следующим объектом его пристального внимания стало Североамериканское соглашение о свободной торговле.
В том, что касается России, потенциальные возможности и риски можно предвидеть исходя именно из таких предполагаемых подходов Вашингтона к международным делам. В частности, вполне ожидаемы попытки использовать Россию в «играх» США против третьих стран. Если для антироссийского консенсуса в конгрессе наша страна является сегодня приоритетной мишенью, то для Трампа скорее всего это не так. Похоже, он не видит особых оснований для конфронтации с Россией, считая это ошибкой прежней администрации и «штатных» русофобов в Капитолии.
Чтобы наша роль в российско-американских отношениях не сводилась к поиску путей «встроить» нас в обслуживание каких-то собственных интересов США, мы сами должны предлагать встречную повестку, которая соответствовала бы нашим целям, однако была бы интересна и Америке. Полагаю, что возмутившая многих в Европе попытка увязать тему отмены санкций против России с ядерным разоружением на самом деле просто дает понять, что эта тема лично для Трампа действительно важна (и, судя по всему, намного больше украинской или крымской).
Поэтому важно сформулировать некие идеи в сфере контроля над вооружениями и разоружения, безопасности в целом, включая столь болезненную с недавних пор для американцев тему кибербезопасности. Хотя, на мой лично взгляд, намного актуальнее сейчас договориться о каких-то шагах по снижению рисков военного столкновения наших стран в региональных конфликтах и о взаимных обязательствах России и США на случай конфликта с третьими странами.
Другая тема конечно же — экономическое сотрудничество, которое на сегодня явно не соответствует потенциалу обеих стран. В этом смысле появление во главе Госдепа выходца из американской «нефтянки» прагматика Рекса Тиллерсона, на мой взгляд, открывает неплохие перспективы для наращивания объема сотрудничества.
Для этого принципиальным является восстановление инфраструктуры двусторонних связей, если не в том объеме, как она существовала до 2014 года (в частности, в высоком формате президентской комиссии, состоявшей из почти двух десятков отраслевых рабочих групп), то хотя бы по некоторым направлениям и горячим темам вроде противодействия терроризму.
В этом смысле крайне важным представляется и возобновление полноценного межпарламентского диалога с американскими коллегами, к которому мы, безусловно, готовы, отдавая себе отчет в том, что он будет непростым. Но выход из нынешнего санкционно-конфронтационного тупика может быть только через прямое и откровенное общение. Очень рассчитываю поговорить с коллегами из американского сената в рамках традиционной Мюнхенской конференции по безопасности через две недели, на которую приглашены представители обеих сторон. Пора начинать работать вместе.