Старейший из ныне действующих в мире университетов — университет Аль-Карауин (г. Фес, Марокко) — основан в 859 году. В это время в Западной Европе — набеги викингов, Восточная Европа и Скандинавия ещё не знают христианства.
В русской исторической публицистике, чтобы указать на древность того или иного события отечественной истории, порой используют фразу «со времен Гостомысла». Так вот, именно в год смерти Гостомысла и был создан Аль-Карауин. Создательницей университета стала купеческая дочь Фатима аль-Фихр, которая таким образом решила почтить память своего умершего отца.
Аль-Карауин был одним из нескольких университетов, возникших в первые века после появления ислама. Университетов возникло много. Были меньше Аль-Карауина, были больше. Вряд ли Аль-Карауин мог соперничать, например, с багдадским «Домом Мудрости» с его обсерваториями и гигантской библиотекой, наполненной античными свитками (уничтоженной в XIII веке монголами вместе с самим университетом). Но, несомненно, Аль-Карауин был одним из лучших и, как выяснилось, самым живучим.
Причин университетского бума много. И речь идёт не только о гигантском спросе на грамотных управленцев. Молодая религия даже от своих священников требовала тогда не только теологических знаний, но и знаний в области права (священники были и судьями) и астрономии (хотя бы для того, чтобы правильно вычислить направление на Мекку, время заката и восхода для молитвы). Астрономия тянула за собой математику, физику. Одно «цеплялось» за другое (астрономия с её космологией прямо была связана с философией). И самое главное — созданный войнами Халифат оказался обладателем огромных знаний, включающих в себя многовековое культурное наследие Древнего Египта, Греции, Карфагена и Рима, Персии, Иудеи, Иберии, древнего Кавказа. Ахеменидов, Птолемеев, Селевкидов, Сасанидов! Всё это вдруг оказалось в едином социально-культурном поле! (Помните окончание фильма «Сокровище нации» с Николасом Кейджем? Вот примерно так и было.) Всё это есть, и всё это востребовано! А рядом — Индия и Китай с их знаниями, с их культурой!
Как следствие — невероятно быстрое распространение знаний и культурно-информационный обмен на огромной территории с единым языком науки (арабский язык на Востоке играл роль едва ли не большую, чем латынь в Европе). И даже скорый распад халифата на отдельные государства, междоусобицы, распри суннитов и шиитов не сильно ослабили единство этого поля. Научный и культурный подъём, как вспышка, озарил Восток. Этот подъём тем более был ощутим, что Европа, копошащаяся на руинах Римской империи, в это же самое время переживала свои Тёмные века. Вот в этих условиях, невероятно благоприятных, возникает и развивается Аль-Карауин.
Очевидно, что образование не ограничивалось религиозными догматами. Так, помимо теологии, студенты изучали право, географию, математику, физику, медицину, астрономию, музыку и др. Доподлинно неизвестно, были ли среди студентов Аль-Карауина женщины. От университета, основанного женщиной, этого вполне можно ожидать, тем более что женщины даже в поздние периоды развития исламской культуры обучались наравне с мужчинами. (Так, в знаменитой поэме Низами «Лейли и Меджнун» (XII век) влюблённые познакомились В ШКОЛЕ. Сам сюжет очень похож на «Ромео и Джульетту» Шекспира).
Но, несомненно, в университете учились не только мусульмане. Так, среди «выпускников» Аль-Карауина, помимо известных деятелей исламской науки и культуры: Маймонид (Рамбам), 1138-1204 — выдающийся еврейский богослов, философ, врач, человек на сотни лет определивший направления изучения Талмуда; Римский Папа Сильвестр II (Герберт Аврилакский), 946-1003 — педагог и учёный, так поражавший современников своими знаниями, что некоторые считали его чародеем (в «Мастере и Маргарите» Воланд так объясняет Берлиозу причину своего визита в Москву: «Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист»)…
Значение Аль-Карауина не ограничивалось подготовкой учёных и мыслителей. Своими традициями, своей историей он оказывал влияние на развитие общей исламской и мировой культуры в сферах, далёких, на первый взгляд, от проблем науки и образования. Так, с университетом Аль-Карауин некоторые связывают появление выражения «халиф на час». Раз в год студенты Аль-Карауина выбирали себе предводителя. Вновь избранный «глава студсовета» отправлялся с визитом к местному султану. Шествие от университета до дворца представляло собой весёлую карнавальную процессию. Во время процессии и аудиенции студенту-"халифу" оказывались монаршие почести. Поскольку это происходило в праздник, когда в Фесе было много паломников из других стран, то рассказы об этом весёлом действе довольно быстро распространились по исламскому миру. Отсюда и пошло это «халиф на час». Такое вот студенческое самоуправление!: ) А ещё университет Аль-Карауин создал первую студенческую униформу, дошедшую до наших дней! Речь идёт о феске.
Феска (от города Фес) — изначально была отличительным знаком студентов Аль-Карауина. В конце X века, когда паломничество в Мекку было затруднено из войн и междоусобиц, мусульмане Северной Африки и Испании начали активно посещать Фес, где также находились некоторые исламские святыни. И в качестве знака, свидетельствующего о посещении Феса, они и приобретали алые студенческие фески. Постепенно феска распространилась в Египте, Сирии, утратив свой первоначальный студенческий смысл и став частью исламского гардероба. В Османской империи феска стала частью военной униформы и чуть ли не обязательным элементом мужской одежды.
За столетия своего существования университет испытал на себе все последствия войн, завоеваний и колонизаций. Он, утратив выдающуюся математическую и философскую школу, стал живым воплощением взлёта и упадка исламской культуры, временами даже превращаясь в обычное медресе. В конце XIX века русский путешественник Василий Немирович-Данченко (1845-1936, брат сооснователя МХАТа) посетил университет Аль-Карауин и отметил разочарованно: "Ни одной из точных наук здесь не преподается, и сами светильники мудрости с такими науками вовсе не знакомы. Они мало читают, если читают что-нибудь вообще: «Зачем знать чужие мысли, когда у каждого должны быть свои». Они говорят, что «неверному нужно знание, а нас спасет благодать».
Сейчас Аль-Карауин является обычным восточным университетом, готовящим священников, учителей, филологов, специалистов IT. Если не знать его историю, то трудно представить, что когда-то он был той звездой, одной из тысяч, которые озаряли небо ранне-исламской культуры. История Аль-Карауина — хороший повод задуматься над вопросом, почему, имея на рубеже I и II тысячелетий несомненное культурное, научное и образовательное превосходство над европейцами, страны исламской культуры не просто утратили его, но и явно регрессировали по сравнению с тем, с чего начинали. Причин тому много, и войны, и вторжения, сопровождавшиеся уничтожением библиотек, университетов, городов и обсерваторий, а также гибелью учёных, поэтов, философов, несомненно, сыграли свою роль. Но не меньшую роль сыграло и поражение науки и культуры в споре с фанатиками, которые почему-то посчитали познание мира и радость жизни несовместимыми с их представлениями о воле Бога.
Тогда Восток поражал Европу своей жизнелюбивой и лиричной поэзией. И Европа читала персидские газели, восхищалась и училась писать свои сонеты. Тогда Абу Али ибн Сина (Авиценна) был главным учителем медицины, и студенты Гейдельбергского университета до XVII века штудировали его «Канон врачебной науки», написанный ещё до Крестовых походов.
Довольно трудно представить, глядя на дворника-хорезмийца в вашем дворе, что в честь его земляка Аль-Хорезми названо научное понятие «алгоритм» (да и слово «алгебра» не что иное, как часть названия книги Аль-Хорезми по математике). С умным видом и металлом в голосе нам рассказывают о том, что ислам якобы запрещает изображать Магомета. А как быть с прекрасными персидскими миниатюрами, которые с полным достоинством и уважением иллюстрировали жизнь Магомета?! Неужели это делали враги Бога?! (см. например миниатюру Абд аль-Раззака «Мирадж пророка Мухаммеда»).
Убийство террористов, расстрелявших редакцию «Шарли Эбдо», не прекратило «конфликт цивилизации и варварства». Лучшим ответом на трагедию «Шарли Эбдо» была бы не перепечатка похабных карикатур, а организация в Лувре выставки исламского искусства, в том числе и с картинами, изображавшими Мухаммеда. Мы не уважаем ваши традиции? Вот они — ваши традиции, вот оно — традиционное исламское искусство. В споре об этике культуры противопоставлять фанатизму надо не похабство, а саму культуру. В случае с исламским фанатизмом у цивилизации нет большего союзника, чем классическая исламская культура. С её математикой, астрономией, медициной, поэзией, живописью, математикой. С её университетами. Вместо таблички «Я — Шарли» — таблички «Я — Омар Хайям», «Я — Ходжа Насреддин», «Я — алгебра», «Я — арабские цифры». Даже «Я — алкоголь» (винный спирт — это ведь тоже арабы). Ну и «Я — Аль-Карауин». Бог даст, они воспрянут, и вновь поразят мир красотой и изяществом. И университет Аль-Карауин вновь выйдет в лидеры мирового образования и будет блистать именами своих учёных, своих выпускников, своих студентов.
Согласитесь, здорово было бы посмотреть, как по улицам Феса весёлая толпа мальчишек и девчонок в красных студенческих фесках с шутками и песнями понесёт на руках своего «халифа на час» во дворец к султану, халифу, имаму, президенту, мэру или кто у них там будет… ))))